Даниэль обвел взглядом терминал аэропорта и наткнулся на одиноко стоящую дамочку. Она была невысокого роста, со светлыми волнистыми волосами, приятной комплекции. Не эти модные, одинаково болезненно худые швабры, как он их про себя называл, а нормальная дамочка с округлыми формами.
Даже со спины чувствовалось, что ей неуютно и одиноко. Тут краем глаза Даниэль заметил, как к ней со спины направилась компания из пожилой дамы и двух детей. Они напугали ее, она, ахнув, очень обрадовалась, и повернулась к нему лицом. Он вдруг замер и начал тонуть!
Ее сине-серые глаза искрились, одурманивали и манили, обволакивая и увлекая за собой… Даниэль чувствовал, как его затягивает каким-то магическим водоворотом все глубже и глубже, как будто давая ему заглянуть в самые потаенные уголки ее души. Но не только глаза, но и ее лицо светилось чудесной улыбкой и радостью.
Он стоял, и не скрывая, с любопытством рассматривал всю их компанию. Пожилой даме было примерно лет 65, ее глаза были чуть светлее, скорее голубого цвета, вокруг глаз разбегались мелкие морщинки-лучики, черты лица у нее были мягкие и добрые. Кажется, он ее уже где-то встречал или может ему показалось? Точно, аэропорт Шереметьево, пара дней назад! Ему тогда, как и сейчас, после очередного звонка деда, было неуютно, а она его отвлекла. Вот так совпадение! Но тут его внимание отвлекли дети. Они были забавные. Старший из них был крепким молодым человеком, которому на вид было примерно лет 15, с зелеными глазами и копной светлых волос, серьезный и такой уже мужественный, заботливый по отношению к матери, и строгий к брату. Младший темноволосый с серо-голубыми глазами, возраста примерно лет 6 или 7, с первого взгляда показался ему озорником.
Когда за спиной у Оли раздались голоса ее детей, она остолбенела.
– Мамуля, СЮРПРИЗ! – закричали Кира с Ники.
– Привет, как вы тут оказались? – безумно обрадовалась и удивилась она.
– Мы подговорили всех и решили тебя проводить, – ответил Кира.
– Конечно, мамусик, как мы можем тебя не проводить в твой первый отпуск без нас? – подначил ее озорник Ники, – Может ты меня все же прихватишь в чемодане, я там тихонечко посижу? – и тут же получил леща от старшего.
– Совесть имей, дай маме от тебя отдохнуть, – упрекнул он брата.
– Ага, можно подумать, она только со мной устает, – ничуть не обидевшись, показал ему язык Ники.