Матушка Шанэ достала мешочек с песком и улыбнулась: да, есть такое…
– До дна многие колдуны доставали, но не видели смысла его изучать, – продолжал Мьёл. – Внутри протоки терпимо даже зимой, но очень темно и трудно находиться. Один шаг там – как двадцать здесь, и чем глубже погружаешься – тем больше сил тратишь на простые движения. Мы давно поняли, что оно того не стоит, ещё мой прапрадед об этом в дневниках писал. Прокладывать удобные тропы долго и тяжело, а защиту от них можно поставить на раз. Едва ли не каждый второй колдун обязательно ныряет ко дну, но ничего интересного там не находит и бросает это дело. И никому о результатах не сообщает – зачем?
– А ты что-то нашёл? – проницательно спросила матушка.
– Вещи пропавших триста лет назад колдунов, – просто ответил Мьёл. – Тех самых, которые хотели уничтожить сорок восьмой причал.
Матушка Шанэ внимательнее присмотрелась к колдуну, достала из буфета ещё несколько мешочков с песком и задумчиво произнесла:
– Сдаётся мне, сынок, что вовсе не грязь это. Садись-ка вот сюда, – она положила мешочки на стол. – Ко мне поближе. Если я права, то образцы понадобятся скорее мне.
– Души? – встревожился колдун, устраиваясь за столом.
Матушка пожала плечами и высыпала на стол один за другим несколько мешочков с песком. Поворошила его, расчерчивая деревянную поверхность песчаными узорами, и зашептала. Песок мягко замерцал и живой змеёй пополз к Мьёлу.
– Будет неприятно, – предупредила матушка Шанэ. – Но ты уж потерпи.
Колдун кивнул, с любопытством наблюдая за южным колдовством. Песок быстро добрался до его рук, обвил локти и пополз дальше щупальцами плюща – шершавого, но тёплого. И голову облепил осторожно – не мешая дышать, не царапая кожу, не вцепляясь в волосы. А матушка, направляя песок, тихо и шуршаще пела что-то на южном.
Неприятно не было – напротив, Мьёл, согревшись в песчаном тепле и убаюканный шёпотом, чуть не уснул. И когда оно, щекоча кожу, схлынуло, колдун тряхнул тяжёлой головой – всю ночь же не спал и нырял за доказательствами.
– Уверен, что смоешь остальную грязь? – спросила матушка Шанэ.
– Кота отмыл сразу, – отозвался Мьёл и открыл глаза.
Песок почти весь вернулся в мешочки, а соскоблить удалось мало – над столом в искристом облаке плавали две полосы грязи, похожие на увядшие веточки зелени.