Она нам родней, чем любая новая,
Из тех, что смутьянам грезится,
И что – как разверзится -
Всех нас за собою утянет
Враз,
А там уж – ни царя, ни нас,
Добрым словом уж точно не помянет!
Так что уж лучше жить себе дальше
Как и раньше
Жили,
А делать вид, что все дыры
Мы давно как зашили.
Уверяли царя вельможи,
Что путь России без дыр да ям,
Где сплошь дым да туман -
Невозможен.
Первый министр особенно старался,
Граф Анучкин, по матери Жучкин,
Возражать царю не боялся.
Держался при том обходительно,
Говорил мягко, хоть и убедительно:
Мол, нет, не надо Вам, Ваше величество,
Спешить,
И на наши дыры да ямы грешить!
Расходы на экскаваторы и лопаты, -
Это ведь только лишние траты
Людских ресурсов,
Смены курса,
И электричества.
Нам много нужнее латы,
Да пушки крылатые,
Ибо нам пока не известно
Надежнее средства,
Чтоб не сиять на весь мир прорехами
И прочими нашего тут правления огрехами.
А то вон – цари прежние как спешили,
Второпях такого всякого нагрешили,
Когда взяли да решили
Наши ямы поскорей зарыть,
Наши дыры на фундаменты пустить.
Народу голову вскружили,
И что в итоге?
Сами до седых волос не дожили.
В похоронные дроги
Их всех скоро, до срока уложили:
И Петра-Царя Обновителя,
И Александра Освободителя,
Да и Владимира Всех-и-вся-сокрушителя.
Всех в стране только даром переполошили,
Только зря все наши пробоины обнажили,
На весь мир страну опозорили,
Да еще вон сколько народу попутно угробили.
Да, да…
Такая вот у нас наблюдается
Белиберда.
И никуда она от нас не девается.
Добро б граф Анучкин был единственным
Таким лентяем воинственным, -
Постепенно и весь кабинет,
И Дума – говорили царю только нет, да нет,
Стране не мешают дыры,
Главное – чтобы мы жили в мире.
От слуг советов дельных не дождавшись,
Решил царь сам, сомнениям поддавшись,
В тиши дворцового уединения
Искать своей стране спасение.
Он для начала в засекреченных
Строжайшим грифом помеченных
Анналах покопал,
Архивов полный был подвал
И прочих пыльных документов,
Свидетелей как радужных моментов
Так и суровейших эпох,
Когда и хил, и плох
Был дух людской,
Что городской,
Что деревенский, -
Заразою страдал вселенской,
Как тут, в отечестве,
Родном, привычном месте,
Так и в контексте
Всего человечества.
Листал царь ветхие страницы,
Мелькали имена, и судьбы, лица.
Не только цифрам чудовищным,
Зачастую пословичным
Ужасался,
Но и всему, чего взгляд его только касался.