С фашизмом давно и навсегда покончено, но драматической борьбы хватит на долю молодых героев «Глотка Солнца». Для них мировое зло воплощается в инопланетном космическом устройстве – облаке, с которым вступил в союз преступный честолюбец. И вот он, этот честолюбец, разгадан. «Он больше не был для меня загадкой, – говорит главный герой повести, гравилетчик Март Снегов. – Разгадан – значит, побежден».
Разгадки новых загадок Е. Велтистов предложил и в «Гум-Гаме». Он дал понять читателю: ценны те чудеса, что даются не даром, радостны те разгадки, которые рождены в результате нашего упорного добывания знаний и труда. Этот же мотив развивается в повести «Миллион и один день каникул»: познание мира бесконечно и бесконечна радость познания.
Но давайте вернемся к Электронику.
В конце пятидесятых – начале шестидесятых годов XX века школьники начали учиться по насыщенным программам. Триумфальный полет Юрия Гагарина проложил путь в космос. Слово «кибернетика», восходящее к старинному греческому «управляю кораблем», стало известно даже домохозяйкам. На страницах газет спорили о судьбах лирики в технический век. Рьяные сторонники точных наук сводили роль искусства в будущем до жалкого минимума. «Лирики» были в загоне, «физики» в почете. Распространился интерес к научной фантастике. Воображение литераторов уводило читателей в такие глубины мироздания, какие действительно не снились предыдущим поколениям.
Тут-то и был написан «Электроник – мальчик из чемодана».
Кстати, почему именно «из чемодана»?
Этот образ возник так. Однажды молодой автор собрался в отпуск, к теплому морю. Уложил чемодан, сел в такси. Несет по перрону чемодан к поезду и удивляется: тяжелый. Словно там не рубашки и ласты, а кирпичи, камни. Чтобы нести было легче, веселей, стал фантазировать: может, в чемодане кто-то есть? Может, там… электронный мальчик? Вот поставлю, подумал, чемодан на полку, откину крышку, мальчик откроет глаза, встанет и скажет: «Здравствуй! Меня зовут Электроник…» Вошел в купе, щелкнул замками и ахнул. Оказывается, в спешке перепутал чемоданы: взял другой, набитый книгами. Пришлось у моря обойтись без ластов. Зато начитался вволю. А про воображаемого мальчика из чемодана не забыл.
Как известно, сказка подчиняется общим законам искусства. Один из них формулируется примерно так: на яблоне могут расти золотые и серебряные яблоки, но никаких яблок не вырастишь на вербе. Вроде бы неопровержимо. Однако искусство для того и существует, чтобы опровергать собственные законы. Бывает, что изображенное писателем вполне достоверно, а выглядит жалко, бескрыло и едва освещено убогой мыслью. Читать не хочется. Чувствуя фальшь, читатель говорит, как режиссер бесталанному актеру: «Не верю!» Это приговор.