От удара при приземлении он устоял на ногах. Крепко держась одной рукой, мужчина нагнулся и отстегнул ремень женщины. В следующее мгновение он поднял ее, как невесомую ношу, на руки, а затем на плечи.
Его собственный аппарат все еще летел вниз, его скорость была даже больше, чем у разбитого аппарата. Увидев, что машина проносится мимо и под ним, мужчина мгновенно вскарабкался на край кабины. Секунду он стоял, неуверенно балансируя, а затем, наполовину прыгнув, наполовину нырнув, снова оказался в воздухе.
Мужчина и женщина грузно рухнули в гулкий аппарат. Спасатель в мгновение ока схватил управление и попытался всеми силами выпрямить машину. Но аппарат начал крениться, и Смит, несмотря на то, что его взволнованный агент трясся, держа бинокль, увидел, что аппарат безнадежно неуправляем. В следующее мгновение он увидел в ста метрах от себя корабль и направился прямо на него.
Агент Смита бросился обратно в машинное отделение, где сразу же нашел очередную группу приборов. Смит узнал телефон и какую-то беспроводную аппаратуру, а затем обнаружил, что смотрит в какую-то сложную систему зеркал. Вероятно, это был подсвеченный тоннель, выходящий в длинную белую рубку. Судя по всему, это был аварийный отсек.
Через мгновение бессознательные тела двух летчиков оказались на расстоянии примерно двадцати футов. Смит ничего не слышал: казалось, что аппарат создан только для того, чтобы смотреть. Но он видел, как спешили врачи, как вводили восстанавливающие средства, как оживали оба человека.
Первым пришел в себя мужчина. Он огляделся по сторонам, как ему показалось, с первого взгляда оценил ситуацию и быстро поднялся на ноги. Врачи протянули к нему руки, но он со смехом отмахнулся от них.
Это был мощно сложенный мужчина, значительно выше обычного роста и очень глубокий в груди. Он был ярко выраженным блондином и выглядел веселым и бесшабашным.
Его забота была связана с женщиной. Через полминуты она пришла в себя и вскоре уже сидела, озираясь по сторонам. И Смит, обычно не отличавшийся внимательностью к представительницам противоположного пола, обнаружил, что смотрит на нее во все глаза.
Она была молода, да и мужчине, если уж на то пошло, было не больше тридцати. А белая повязка на лбу только подчеркивала темные глаза и живой цвет лица. Смит начал злиться, что не может разглядеть ее более отчетливо. Он решил, что каждая черточка лица проработана до мелочей, что он никогда не видел таких тонких линий, таких больших глаз, таких притягательных и мягких.