И как бы девочка не плакала, не уговаривала родителей – зеркало они из ее комнаты убирать отказались. И в каждый такой разговор – вообще теперь каждый раз, когда говорили теперь с Викой, – они либо ругали ее за то, что она прогуливает школу – а это было не так, – либо спрашивали у нее, что она делала там, где она на самом деле совсем не была.
– Но тебя видели, – говорили ей то отец, то мать, совсем не желая ее слушать.
И подруги тоже стали нести похожий бред. Мол, а что ты делала там-то или там-то, когда говорила, что в иное место пойдешь? А Вика в это время действительно была там, куда и собиралась. Когда вернет то, что взяла – спрашивали они, и слушать не хотели, что она ничего у них не брала.
Подруги ругались с ней, родители злились на нее черт знает почему.
И спустя еще неделю такого дурдома она уже не понимала – сходит ли это она с ума, или же это все вокруг вдруг решили одновременно спятить?
И так и не понимала бы этого, если бы однажды…
Действительно не опоздала бы в школу. В магазин заскочила – а там была привозка новинок, ее любимых маленьких плюшевых чиби-игрушек. И она долго не могла выбрать, какую бы купить. А потом автобус задержался… И она прибежала к школе, когда внутри уже вовсю звенел звонок. Но это было еще ничего – она ведь опоздала совсем на немного, и успела бы, может быть, даже в класс забежать еще до того, как туда зашел бы учитель. Но тут, около входных дверей школы она увидела…