Вот останусь одна, – в идеале, подальше отсюда, – и всё-всё вспомню.
Как оказалась посреди всего этого маскарада и что вообще здесь забыла!
При движении светящиеся узоры на лбу у ларсена, на кончиках его длинных острых ушей и на боках двигались! И насчёт хвоста мне, кстати, не примерещилось… Ух!!
Нет, сам хвост был на месте. И не один. Бросая на зловеще-молчаливую зверюгу косые взгляды, я насчитала у ларсена целых шесть хвостов! Или семь. Или даже девять. Светящиеся на кончиках и донельзя плюшево-пушистые, они развивались, или, скорее, колыхались, находясь в непрерывном движении, словно хвосты эти замечательные находились под водой.
У нас-то таких лис не водится. Я уверена.
Конечно, когда из моей подписи цветочки проросли и мотыльки полетели, я, мягко говоря, заподозрила неладное. Ещё более неладное в смысле, насколько это возможно в моей ситуации.
А в своём ли я мире?
Раньше ведь таких чудес за каллиграфией в моём исполнении не наблюдалось!
А уж когда брюнет, который милорд, несколько, хм, видоизменился – быстро сложила два и два. Название империи – «Даркарис» – окончательно подтвердило мои догадки.
Я – попаданка.
Потому что я и правда в другом мире с какого-то перепугу.
С какого, кстати, обязательно выясню!
И это точно не сон, не видения, не галлюцинации.
Слишком уж всё реально.
И брюнет этот, и лис его, и даже эти «плавающие в воздухе» хвосты…
…О том, что «фронт работ» приближается, я сперва почувствовала и лишь затем поняла.
По воплям.
Была у нас в приюте одна нянечка, помню, пожилая уже, а в то время мне так и вовсе бабушкой казалась… Так вот я слышала, как она однажды воспитательнице выговаривала, помоложе и постервозней, за то, что та нас «идиотами» и «дебилами конченными» обозвала.
– Сама ты дура, Оксанка, вот что я тебе скажу, – сказала тогда баба Рина. – Это ж хорошо, когда дети кричат. Значит, живы, здоровы и веселы. Чем плохо?
Оксанка тогда сигарету затушила, плюнула бабе Рине под ноги и, обнажив в красногубом оскале жёлтые зубы, завихляла тощей задницей в сторону кабинки шофёра, угрюмого амбала с золотыми зубами…
«Наследников» темнейшества идиотами ругать было некому и уж они вопили во всю! Ей-богу, приятно послушать!
Вот до мурашек приятно!
Милорд, или кто он, по мере приближения к эпицентру звукового тайфуна на меня всё чаще косился. Ждал реакции, должно быть. И белоснежный ларсен, к слову, косился тоже! Пристально так… Изучающе. Словно тоже пытался понять, раздражают меня детские вопли и визги, или нет?