Все же она изящна. Женственна. Белоснежная улыбка, по которой в одно мгновение можно сойти с ума. Такой щелчок – и все мое тело сжимается от того, что она рядом. От того, как свежими ирисами пахнут ее шелковые волосы. Как блестят ее миндалевидные малахитовые глаза. Как обтягивает ее точеную талию безвкусный летний сарафан.
Слишком соблазнительна и застенчива. Ангелина… Ангел с цветом волос, как у тосканского солнца, нежной фарфоровой кожей. Кожей, как самый дорогой в мире шелк.
Не хочу тратить времени на пустые разговоры, когда она так близко, так рядом. Этой ночью мне нужна только она. Точка.
Я возьму то, что должно принадлежать мне и только мне.
Прихожу к ней, когда солнце остывает и медленно скрывается за горизонтом.
Она ждет меня. Распахивает дверь, наглый ветер дует в окно. Развивает белоснежные занавески, ее бирюзовую сорочку из дешевого трикотажа.
Я сосредотачиваюсь только на ней. На ее слишком нежных прикосновениях, легкости, шарме. Чувственной грани, которая резко вспыхнула между нами еще вчера, когда я переступил порог этого дома. Уже моего дома.
Ее открытое декольте окутывает мой разум мягким, сладостным ароматом. Неутихающий шлейф грасской розы, сказочного раннего утра, как на юге Франции.
Задеваю пальцем тонкую бретельку скромного вечернего наряда. Ее искренний взгляд состредоточен только на мне.
На мгновение закрываю глаза, чувствую будоражащую страсть, которая с каждой секундой становится все сильнее и сильнее.
Она интригует меня. Оглушает, как космическое легато. Наши пальцы переплетаются, сердце ритмично стучит в груди. Как же она хороша. На нее хочется смотреть и смотреть безотрывно.
Своими невинными прикосновениями она может укротить даже самого сильного зверя.
Она не покорная. Она неопытна, но в этом проглядывается что-то особенное.
– Сколько тебе лет? – лежу на мягкой подушке рядом с ней, заложив руки за голову.
– Двадцать, – звучит ее сладкий голос. Почему ты инетерсуешься?
Игнорирую ее вопрос и здаю следующий:
– И у тебя никогда не было мужчин? Хотя ничего удивительного, в этой глуши…
– Это не глушь! – возражает. – Мне нравится здесь жить. Долгое, ясное лето, как маленькая жизнь. Как отдельная вселенная, которую невозможно воссоздать, к примеру, ранней весной или поздней осенью, – отвечает она, затем переворачивается на живот и складывает тонкие кисти рук на моей груди.