Дёргает за волосы, заставляя поднять голову. Распахиваю рот… искусанные губы, пухлые, алые, солёные от моих слёз… и облизываю. Его взгляд прикипает к ним. Ну же!!!
Муж склоняется ближе.
– Тебе нравится это, дрянь ушастая? Нравится, когда на тебя пялятся мужики? Нравится, что тебя хотят? А? Говори!
– Нет, мой господин, – выдыхаю со всхлипом.
– Чья ты? – рычит он мне в лицо.
– Твоя, – хриплю, глотая слёзы.
– Запомни это. Ты моя, Аминнариэль! Навсегда! – оскаливается он в торжествующей ухмылке и вгрызается в мой рот. Толкается языком глубоко внутрь, заставляя давиться и задыхаться.
Но я ждала этого… Не сопротивляюсь, наоборот расслабляюсь, обвисаю в его хватке. Позволяю делать всё, что хочет. И как только появляется такая возможность, раздавливаю зубами маленькую капсулу со снотворным зельем, позволяя ему смешаться с моей слюной.
Танрагосс ничего не замечает, кусает мои губы в животном поцелуе. Тянет за волосы на кровать. Бросает лицом в подушки. Отвешивает тяжёлый шлепок по ягодицам, ставит на колени. Грубые пальцы мнут и до синяков сжимают мою плоть. Богиня, только не это. Пресветлая, помилуй. Не хочу! Не хочу! Не хочу!
Из горла непроизвольно вырываются всхлипы. Сжимаю зубами ткань, глуша в себе эмоции. Переживу. Выдержу… Ещё раз… Один из многих…
И не сразу замечаю, что движения моего палача становятся заторможенными и вялыми. Он прижимается к моей исполосованной спине, пытаясь толкнуться своим мерзким отростком внутрь, но как-то обмякает, а потом и вовсе наваливается всем телом, заставляя душить в себе крик боли. Спина вся горит в огне. Но я замираю под мужем, боясь даже дышать.
Проходят секунды… минуты… Он не шевелится.
Ещё слабо веря в то, что у меня всё-таки получилось задуманное, я осторожно, чуть не скуля, пытаюсь пошевелиться. Танрагосс не реагирует. Спит… Он действительно спит.
Приподнимаюсь на одном локте, чувствуя, как темнеет в глазах от напряжения и боли. И медленно перекатываю тяжеленую тушу уже почти бывшего супруга. Он заваливается на подушки с раскатистым храпом.
Смотрю на лицо подонка, уничтожившего во мне всё светлое, и чувствую, как поднимается изнутри желчь и ненависть. Убить бы гада. Но я не могу… Не могу. Проклятая привязка. Да и потом… Его смерть будет означать мою. И дело даже не в том, что на меня откроют охоту, как на убийцу короля. Меня уничтожит мой собственный дар. Маг жизни не имеет права её отнимать. Если убъю, он снова меня одолеет. Даже будучи дохлым.