– Шла бы ты отсюда, – процедил.
Говорить не хотел. Ни с кем. Надо было подумать. А склочная баба из высшего света пусть катится к чертям.
– Я дам тебе шанс, – заявила опекунша, пропустив мои слова мимо ушей. – Скажешь Ингрид, что между вами всё кончено, и я не стану принимать меры.
– О каких мерах ты говоришь?! – зарычал и поднялся на ноги. – Ты хоть знаешь, кто я? – сомкнул пальцы на горле глупой бабы.
– Знаю, – в её глазах не было и тени страха.
– Умишком слаба? – я оскалился. – Ингрид – моя.
Не понял, что дрянь сделала, но в следующее мгновение перед лицом встала пелена чёрного едкого дыма. Пальцы сами разжались – опекунша оказалась на свободе, а я, кашляя и задыхаясь, опустился на пол. Неужели я – оборотень – не почуял ведьму? Быть такого не могло!
– Моя падчерица – наивная девочка, – женский голос звучал в ушах эхом. – Она всё мне рассказала. Ты – животное.
– С-сука… – просипел, корчась в муках. – Ведьма…
– Я? – опекунша хмыкнула и ткнула сапогом мне в бок. – Я – нет, но у меня есть знакомая колдунья. Теперь ты проклят, зверь.
Вообще не вовремя!
У меня по венам тёк раскалённый металл. Тело ломило от боли. Я почти ничего не видел. Опекунша Ингрид говорила что-то, но я плохо понимал её слова.
– …Навсегда останешься волком, и даже имени своего не вспомнишь.
Прошло три года… Три грёбаных года, с тех пор, как меня прокляли и… Ингрид больше нет. Она погибла от рук ублюдка, за которого её выдали замуж. Богатый, влиятельный – граф… Я не испытывал к Ини большой любви, но я ценил девочку за доброе сердце и искренность. Не успокоюсь, пока не отомщу Одри де Санту за её смерть.
Открыл глаза и осушил кружку.
До зимы я ещё успею поучаствовать в боях, а потом придёт время уходить в лес. Три месяца в ипостаси волка выжмут из меня все соки. Проклятье, которым по мне шарахнула мачеха Ингрид, сработало криво. Я не остался зверем навсегда и пока не забыл своё имя, но… Теперь каждое первое полнолуние зимы я превращаюсь в волка и остаюсь им до весны. Всё тяжелее и тяжелее приходить в себя после такого.
В прошлом году, когда всё закончилось, я вышел из леса в город и упал без сил – пойти было некуда. Провалялся неделю в зассаной подворотне, а гул в голове не проходил ещё месяц. Выходить на ринг в таком состоянии я не рискнул. Залез в долги, чтобы снять жильё и купить еды. Едва выкарабкался. В этом году решил подготовиться – заплатить хозяйке съёмной комнаты, чтобы она оставила её за мной, раздать долги и припасти деньжат на жратву и лекаря. В башке звенели мысли-монеты. Дорого нынче быть проклятым зверем.