– Ну да, больная собака не может кусать, – согласилась я, осторожно удаляя из груди Бэлтрена воткнутый шип, – а потому кажется безобидным щеночком. Подожди, матушка, вот придет в себя и покажет нам, где ведьмы зимуют.
Что бы я ни говорила, тоже жалела Бэлтрена. Невозможно было видеть, как он мучается от разрывающей боли. Кажется, чужая магия съедала его изнутри, делая слабее час от часу. Могучее тело дракона то сводило судорогой, то отпускало. Несколько раз пыталось остановиться сердце, и я, прижавшись к широкой груди, сама обмирала, прислушиваясь. Но приступы проходили – Бэлтрен все еще боролся. Надо отдать должное его мужеству и выносливости: ни разу с его тонких, но чувственных губ не сорвалось и стона. И только при самых сильных приступах он болезненно морщился и сжимал зубы до скрежета.
– Ох, хорошо бы, если пришел в себя… – проговорила матушка Грэси, с тревогой наблюдая за Бэлтреном. Его скрутила новая судорога. И он вцепился в простыню, чуть ли не разрывая ее. – Пусть бы уж лучше ругался и бесился, чем страдал так.
– Да, каким бы надменным грубияном он ни был, не заслужил таких мук, – согласилась я.
Судорога прошла, и лицо Бэлтрена расправилось. Исчезли хмурые складки на лбу, чуть приоткрылись губы, лишь слегка подрагивали длинные, загнутые, как у девушки, темные ресницы. Сеньор наместник красив, этого не отнять, а ссадины и застарелые шрамы только придают ему мужественности. Теперь, когда он не чванился и не делал гнусных намеков, нравился мне гораздо больше. Настолько, что я невольно залюбовалась.
Прошло не меньше десяти минут, но судороги не возобновлялись. Кажется, Бэлтрен уснул.
– Передохни, деточка, – посоветовала мне матушка. – Поешь и поспи, и так всю ночь не сомкнула глаз.
Послушно спустилась вниз, в кухню и, почти не чувствуя вкуса, съела порцию каши на молоке. Как же мне не хватало спелых фруктов и ягод, но теперь о такой роскоши придется только мечтать. Угодья Эстебанов переданы некромантам, а о том, чтобы купить на рынке, не может идти и речи. Средства не позволят, да и чувство собственного достоинства.
– Что это ты читаешь? – спросила я у Антии, сидевшей на ковре возле камина. – О, тебе понравилась моя любимая книжка про собаку Локо?
Кажется, малышка уже разобрала привезенные вещи. На ней была моя любимая некогда пижама в зеленый горошек, которая так шла к ее глазкам. А книжкой Антия так увлеклась, что даже не услышала вопроса. Что ж, я в детстве тоже обожала истории об увлекательных путешествиях сумасшедшего Локо.