– Какой войны? – изумленно переспросил он.
– Между ведьмами и некромантами, – проговорила я, чувствуя себя так, как будто тоже сошла с ума. Ну, в самом деле, это как-то неправильно: растолковывать прошлое тому, кто в него не верит. – Именно вы, Бэлтрен Драко, и ваша армия подавили бунт и вынудили ведьм и некромантов подписать мирный договор. Неужели совсем ничего не помните?
Бэлтрен покачал головой.
Мне стало его немного жалко. Пожалуй, потерять в одночасье прошлое даже страшнее, чем расстаться с поместьем. Я, по крайней мере, помню родителей. Помню, кем являюсь.
– Давайте отложим разговор на потом, сегодня был слишком тяжелый день. Если хотите, можете остаться здесь, – проговорила, и отвернулась, пока Бэлтрен не прочитал в моих глазах сокровенные мысли. – В таком случае я займу ту комнату, в которой прежде ночевали вы. Доброй ночи.
Не знаю, как Бэлтрену, а мне спалось плохо. Возможно, потому, что мешали мысли и думы о прошлом, настоящем и будущем. Или же дело банально в том, что постель пропиталась запахом Бэлтрена. И я, прижимаясь лицом к подушке, невольно вспоминала его прикосновения и тот неистовый поцелуй. Который, кстати, и сам Бэлтрен так и не мог забыть.
Проснулась позднее обычного.
Спустилась в кухню и застала такую идиллическую картину, что на несколько минут замерла на лестнице. Антия, Бэлтрен и матушка Грэси собирали на стол. Девочка толкла в ступке цветы и сладкие коренья с сахаром. Матушка заваривала чай. А Бэлтрен в этот момент доставал из печи булочки. В простой домашней одежде, слегка растрепанный и небритый, он, тем не менее, выглядел притягательнее, чем прежде. В какой-то момент я даже пожалела, что все, что он придумал вчера, неправда.
– Сеньор Гомес, – проворковала необычайно добродушным голосом матушка Грэси. – Что же это вы берете противень голыми руками, обожжетесь же. Вот, возьмите полотенце.
– Благодарю, матушка, – тем же любезным тоном отозвался Бэлтрен. – Мне совсем не горячо. И что это мы так официально, не первый год знакомы, зовите меня просто Фернандо.
Грэси благодушно согласилась и улыбнулась. Бэлтрен водрузил на стол раскаленный противень, держа его голыми руками. Антия стащила булочку и тут же бросила в тарелку, потому как горячая.
А я поперхнулась застрявшим в горле возмущением.