– Ничего страшного, милая, думаю, Инна случайно…
Рыжая безобразина покраснела.
– Не случайно, Саша, не случайно, она сознательно испортила чужую вещь.
Сознательно захотела меня вывести, мстила за мои слова, что назвал ее Страшилой, не захотел принимать ее в своей семью…
– Я поеду назад.
– Да, не получится сегодня перед девчонками пофорсить, – продолжала ехидничать «любимая» сестренка.
– Инна! – снова цыкнула на нее тетя Наташа.
Злобно глянул на «заботливую» сестричку, развернулся, и, пока меня не увидели одноклассники, побежал домой переодевать штаны. Для меня тогдашнего показаться в классе со жвачным пятном на заднице было все равно, что в час пик прокатиться голым в метро. Я всегда был выпендрежником.
***
Конечно, после этой жвачной истории симпатии к Инне у меня не добавилось, и никакие папины просьбе о ее защите и поддержке в школе я не собирался выполнять, пусть сама пытается наладить отношения с одноклассниками, надо уметь выживать в любом социуме. Она же мне не сестра в самом деле… эта странная рыжая лягушка. Но пройти мимо ее беды не смог, не таким уж и гадом я был в детстве. Конечно, Инну невзлюбили в школе, уж слишком она была яркой, необычной, вредной, языкастой, просто идеальный объект для шуток и детского буллинга. Оно и понятно, ведь даже мне нравилось ее третировать… Инна так быстро загоралась, совершенно не умела скрывать свои эмоции, но, наверное, не желая прослыть ябедой, несмотря на трогательную близость с мамой, никогда не жаловалась родителям. Мужественно переносила насмешки и травлю. А может, давала всем своим мучителям шанс исправиться.
Поэтому однажды, когда папочка с новой мамочкой забеспокоились, что не могут дозвониться до своей несуразной доченьки, и попросили меня проверить, где она болтается, я застал на стадионе школы неприятную картину. Лягушонка, и еще одного толстого парнишку из их класса окружили кругом другие дети, выкрикивали оскорбления, не давали пройти, плевались, толкались, бросались камнями. Я уже пару раз встречал Инну с этим пухлым мальчишкой, они были странной парочкой, она высокая и худая словно палка, а он приземистый белобрысый колобок. Видимо, спелись отвергнутые всеми другими. Мне никогда не приходилось сталкиваться с проблемой детского буллинга, я во всем был лучшим, со мной всегда хотели, даже мечтали дружить, девочки с десяти лет приглашали на свидания, чуть ли не дрались между сеобой, пытаясь добиться моего внимания. Да я и сам постоянно издевался над навязанной мне сестренкой, но в тот момент почувствовал себя странно, холодок прошелся по коже, возмущение поднялось внутри и одновременно брезгливость, будто кто-то затолкал мне под футболку целую кучу слизней. Внутри появилась непонятная злость, видимо, я полагал, раз мне навязали эту рыжую нелепость в сестренки, значит, только у меня должно быть исключительное право ее мучить, ее наказывать… и спасать.