В лифте я еду с улыбкой на лице: Козловский дома, Светка под окнами, куча подколов в голове.
– Козлятушки, ребятушки, отворитесь, отомкнитесь. – напевая себе под нос, открыла дверь своим ключом. – Ваша мамка пришла, молока не принесла. Тёмка, я дома!
В ответ – тишина.
Мог бы ради приличия и выйти, поздороваться.
Парня я нахожу в гостиной, в привычной позе с ноутбуком на коленях. Он робот? Хоть иногда отдыхает?
– Еще громче завывать могла?
Да у нас тут ушастый волк в обличие ворчуна.
– Ага. Но в соседней квартире маленький ребенок, не стала его пугать. – ставлю сумку на пол, и иду к окну. – Ты в курсе, что тебя Светка внизу караулит? Будь человеком, хоть воды ей отнеси. На улице такое пекло.
– Я похож на курьера?
– Ты похож на человека, Козловский. Нельзя слабый пол обижать. Мы мстить любим.
– Это я заметил. – холодно бросает в ответ, отрывая взгляд от компьютера. – Она живет в соседнем подъезде. Захочет пить, поднимется в свою квартиру. Успокоилась?
– Понятно же, что она тебя ждет.
– А ты в ее адвокаты записалась? – бровь Козловского вопросительно изгибается.
И правда, чего это я вздумала за Светку заступаться? Она ради меня и муравья не съест, а я тут распинаюсь.
– Еще чего. Я говорю голосом всех женщина планеты. Чай хочешь? Кстати, я ведь так и не поблагодарила тебя за то, что разрешил остаться. Знаю, что иногда бываю вредной, но…
– Бываешь? – перебивает он. – Комиссарова, ты само зло.
– Ой, не преувеличивай. Может, просто ты меня такой хочешь видеть, а на самом деле, я тихая и спокойная.
Главное, самой в это верить. Тогда получится убедительнее.
– Актрисой хочешь стать, да?
– Хорошая память.
– Не старайся. Ничего у тебя не получится. Максимум, работа аниматором. А сейчас ты просто тратишь свое время и питаешься надеждами. – секундная пауза, и Козловский продолжает. – Судя по взгляду, ты и сама это понимаешь.
Если он еще хоть слово скажет, то попрощается со своей головой.
– Ну и пусть, – пожимаю плечами, мысленно расстреливая его из дробовика. – Плевать. Уж лучше питаться надеждами, чем быть таким заплесневелым сухарем, как ты.
Что? Съел, Козловский? Это тебе не спаржу трескать.
– Я – сухарь?
Артёмка, как ястреб, подскочил с дивана и расправил плечи.
– Судя по твоему взгляду, – начинаю подражать его интонации, – ты и сам это понимаешь.