Мы с Эриком обреченно переглянулись. Похоже, до Орилеш мы доберемся еще не скоро. Лорды словно услышали мои мысли…
Тут я замерла и с подозрением покосилась на Рауля. Но ведь он сам говорил, что не менталист, а психометрик! К тому же по неодушевленным предметам. То есть прочесть, что творится в моей голове, он не мог. Не мог! Это у меня уже паранойя расцветает. Конечно, ей простительно, потому что все остальные мои знакомые ментальные маги являются моими родственниками, близкими или дальними, и я точно знаю, как именно работает их магический дар. А Рауль… Рауль свалился на меня, вернее я на него… в общем, граф Фрехберн – сундук с магическим секретом.
– На вашей помолвке с графиней Монтербон я отсутствовал потому, что меня не было в стране. Так уж совпало! – Патрик даже встал со стула и, упершись ладонями в стол, практически навис над графом, сидящим напротив. – Иначе я бы обязательно отговорил Алису… леди Алису. – Если бы вчера маркиз не сказал мне, что они с графиней друзья детства, я бы даже заревновала, наверное. В голосе маркиза прозвучало столько скрытой нежности!.. – Я бы обязательно ее отговорил от этого опрометчивого… мезальянса! – последнее слово Патрик произнес громче, чем все остальные. Сурово нахмуренные брови, плотно сжатые губы и перекатывающиеся желваки на скулах представляли разительный контраст с невозмутимым выражением лица Рауля.
– Теперь мне все понятно, лорд Краухберн. Вы будете обвинять меня в ее смерти, даже если удастся доказать, что ее убил кто-то другой. И вы переживаете, что с вашей невестой тоже случится нечто подобное. Что я, как темный артефакт, приношу несчастье всем женщинам, рядом с которыми нахожусь.
– Вы потрясающе догадливы, – процедил Патрик, плавно опускаясь обратно на свой стул. – Я не позволю вам навредить второй женщине, которая мне… небезразлична.
Во время этой очередной словесной баталии нам с Эриком очень хотелось потеряться. Поэтому мы сидели тихо, как мышки, и старались не отвлекать лордов, выясняющих, кто из них за чью невесту в ответе.
Жаль, что истины в их противостоянии не откроется. Вопреки распространенному заблуждению о том, что у мужчин почти все действия и переживания опираются на разум и логику, все обиды маркиза подпитывались иррациональными чувствами. И я его прекрасно понимала, хотя и не разделяла его агрессивного настроя. Ведь выводы из случившегося Патрик сделал вполне разумные: граф в опасности, все, кто рядом с ним, тоже, и я – в первую очередь. Нельзя же осуждать маркиза за желание меня защитить? Это как раз вполне логично… и так по-мужски.