Рафаэль
– Как же ты красив, мой мальчик, – Серафима гладит меня по волосам. – Копия своего деда.
Они знают друг друга с детства. Но Серафима – второй его поздний брак. Основанный скорее на чувстве глубокого родства и уважения, чем на любви или страсти. Они знают друг друга с детства.
Хмурясь, не свожу взгляда с дома Динки. Я хотел, вообще-то, поговорить перед своим отъездом в школу. Чтобы раз и навсегда выяснить отношения.
Эмоции и бешенство отпустили. И по непонятной причине внутри свербит и ноет. Маман, конечно, у неё долбанутая. Так орать…
У нас в доме хамство неприемлемо ни в каком виде. И даже любые нагибы, независимо от их жёсткости, делаются вежливо и с уважением.
– Не будь жесток с девочками, прошу тебя.
Закатываю глаза. Сейчас такие девочки… И одна из них как раз выходит из дома. В форме "Швейцарии"! Я давлюсь кофе, от не вовремя сделанного вдоха, оно идет носом.
Да, фу… Прокашливаюсь, пачкая белоснежную рубашку. Отряхиваю капли с лацкана.
– Боже мой! Рафи…
Вытирая салфеткой лицо, иду переодеваться.
– Фима, что случилось? – слышу снизу голос деда.
Царëва случилась, мать еë!
Переодевшись, застёгиваю на ходу пуговицы, сбегая по лестнице, вылетаю во двор. Она стоит у машины с рюкзаком на спине.
– Царëва! – рявкаю я, подбегая к живой изгороди. – Стой. Я правильно понимаю твой прикид?
Не поворачиваясь, смотрит перед собой. Я – на её профиль. Подбородок также неумолимо вздернут. В кисти ритмично сжимает эспандер.
– Дина!
– К черту, Дагер, это налево.
– Короче, Царëва. У меня к тебе есть пара месседжей. Восприми адекватно оба.
Затягиваю расслабленный галстук.
– Первое: "тогда" я повëл себя по-ублюдски. Я, черт возьми, прошу прощения! Второе: я всë такой же ублюдок, Дина. Даже хуже. Не нарывайся.
– Направо – тоже к черту, Дагер.
– Окей, тогда смотри сюда, – достаю телефон. – У нас с тобой теперь есть откровенные семейные фото.
Дина наконец-то поворачивается, заправляя прядь волос за ухо. И мой запал мгновенно исчезает. Растерянно смотрю на её лицо.
– Ну, показывай, что там? – делает шаг в моем направлении.
На еë щеке синяк. Он замазан корректором и сверху нанесены бронзовые румяна, но утреннее солнце светит так, что это не спасает. Под скулой, у уха очевидные отпечатки пощечины.