– Так! Стоп! – приложила палец к его губам. – Не уходи от вопроса. Что случилось? Где мой бука Русланчик? И кто ты, коварный соблазнитель-юморист?
– Мама приезжает.
Как хорошо, что я не Карлсон! Я бы точно сейчас завела мотор и стартанула так, что вылетела прямо через окно. Подобная новость меня всегда убивала. Его мама приезжала к нам раз в полгода и это было подобно казням египетским. Ну не уживались мы с ней.
– Гамадрил предлагал мне репортажку… И чего я отказалась? Можно было бы в командировку махнуть…
– Перестань, Кира. Моя мама тебя любит!
– В глубине души. В такой глубине, что марианская впадина покажется песочницей.
– Вот поэтому я и не говорил. А приедет она как раз на следующей неделе. По делам. Так что давай, поехали в поля. Если честно, мне с ней тоже не резон общаться. Мы с ней не так давно поссорились. Крупно.
– Значит, это нервное? – я улыбнулась в ответ и коснулась заросшей щеки Руслана. – Ты решил целину осваивать? Стать бородатым бардом? Завести себе толстый вязаный свитер, гитару и петь перед костром?
– Намёк на бритву? – Руслан почесал подбородок. – Я решил побыть немного бородатым. Сменим имидж. Я смотрю, что ты свои джинсовые сарафаны сменила на джинсовые комбинезоны? Что будешь туда прятать?
Чуть не ответила, что живот. Накладной. Но достаточно плохих новостей.
– Золотые монеты. Древние вазоны и черепки, которые мы с тобой найдём на следующих выходных, – поцеловала Руслана в губы. – Люблю тебя, Романчук. Слышишь? Очень люблю!
– Тогда я хочу сделать тебе очень романтичное и шаловливое предложение. Под стать Карлсону.
– Неужели мы будем ужинать на крыше?
– Нет. Это мой сюрприз тебе.
Сюрприз? Какой сюрприз?!
Натянув комбинезон, я стояла перед зеркалом и думала. Очень сосредоточенно.
Передо мной на низком комоде лежала целая батарея подушек, рассортированных по размеру. Интересно, Руслан заметит, что периодически некоторые из них будут пропадать? Хотя… Приезд его мамы любую Фрёкен Бок выведет из себя. Там будет не до плюшек и не вызова скорой по лейке душа. Скорее, точно примотаешь к спине старый вентилятор и начнёшь искать выход. Любой.
Нина Михайловна была очень терпеливым, скромным, вежливым и интеллигентным человеком. Отец Руслана давно умер и женщина воспитывала сына одна. Помню, когда в первый раз попала к нему в квартиру, то ощутила себя как в Эрмитаже. Сталинка с высокими потолками, лепнина под потолком, хрустальные люстры. Персидские ковры на полу, старинная резная мебель, на которую смотреть было страшно, не то что чихать или садиться. Я шла как по минному полю, огибая всякие столики, вазочки, зеркала. Не дышала и воображала себя сапёром. То ли дело наша квартира! В которой всё летало, жужжало и постоянно билось. Мы как-то не привязывались к вещам. Да и наш дом всегда пах булочками и шумел смехом, а в квартире Руслана стояла невероятная тишина и пахло сушёной лавандой. Я всё ждала, что как в какой-нибудь библиотеке выйдет старушке и пригрозит мне: «Тишина должна быть!», потому что я шумно дышу, громко шаркаю тапочками.