– Ну, вот же! Вот же ваша магия! Так помогите!
– Её хватит только на такие искры и переход в мой мир. Соглашайся быстрее – мне трудно удерживаться тут, тратя последние крупицы магии.
Егор моментально собрался, подобрался и сосредоточился только на висящем под потолком стариком.
– Что от меня требуется, чтобы мы с Иришкой вернулись к жизни здоровыми?
– В вашем мире магии нет. А в моем есть. Но она закрыта, запечатана от других, и ее нужно вернуть моему роду. Тогда и я смогу напитаться ею, помочь вам, и закончить свой путь в виде этой сущности, упокоившись душой.
– И что, поближе никого не нашлось, в своем мире? – Буркнул недоверчиво Егор. Слишком все было по-дурацки. Если бы не кроваво-белые пятна внизу, он бы и говорить с этим типом не стал. Про бесплатный сыр он знал с самого детства и придерживался мнения, что не только первой мыши он не перепадает, но и последующим тоже. А еще до сих пор считал себя агностиком, рассуждая, что отличия между верующим и атеистом минимальны: в мире существует около 4000 религий, верующий считает, что неверны три тысячи девятьсот девяносто девять, а атеист, что четыре тысячи.
Но теперь всё, во что он верил – пошатнулось. Оказывается, есть и другие миры, и магия, и душа…
– И драконы тоже есть?
– Послушайте, молодое привидение, моей магии все меньше и меньше, задавайте вопросы лучше по существу. В моем мире я не могу общаться ни с кем, на мой род наложено проклятие, вот почему там меня никто не видит и не слышит. Я провел слишком много времени, пытаясь пробиться туда, где меня услышат.
– А где гарантия, что вы выполните ваши обязательства, когда я выполню свои? – все-таки недоверие не позволяло Егору вручить свою и Иришкину судьбы первому встречному магу. Обычно джинны в сказках так исполняли желания, что лучше бы вовсе не исполняли – и про негра в пустыне он помнил, и про «побежали», и про канистру с пивом*.
– Магия, юноша! – старец поднял указательный палец со светящимся кончиком. – Ах, да, в вашем мире об этом не знают. Магия – гарант нашего соглашения. Скажите: «Согласен», протяните руку для пожатия, ибо мои силы на исходе, или мы оба останемся ни с чем. Торопитесь.
Был ли у Егора выбор? Он последний раз взглянул на происходящее внизу, пиликанье аппаратов, подключенных к их бездвижным телам, и кивнул головой: