Я уважаю таких парней, которые поднимаются с низов. Хочется верить, что у этого пацана все в жизни сложится.
Разворачиваюсь на пятках и иду к столику у окна. Посетитель сидит ко мне спиной. Разглядываю смоляные волосы, уложенные в модельную стрижку, и широкую спину, которую обтягивает явно дорогая ткань пиджака. Про такие огромные тренированные горы мышц говорят, что похож на шкаф.
С каждым шагом я сокращаю дистанцию между мной и незнакомцем. Практически сразу же начинаю чувствовать энергетику власти и силы, которая, подобно взрывной волне, исходит от этого человека.
Крепкий и видный мужчина заставляет приглядеться и что-то в груди неосознанно начинает трепетать смутным узнаванием.
Тревога разливается по венам на пару с адреналином, что впрыскивается в кровь.
Чем ближе подхожу, тем сильнее ощущаю это странное “узнавание” и мерещится, что я жертва, брошенная вассалами к ногам господина.
Ты сдурела, Иза?! Прекрати. Мы не в средневековье! Нет господ и их жертв.
Разум кричит одно, а я чувствую себя идущей на заклание ланью и ответить на вопрос “Откуда это чертово ощущение возникло?” не могу.
Все внутри звенит и натягивается смутным предчувствием недоброго.
Шаг. Еще шаг. Все медленнее. Почти по сантиметрам приближаюсь и вздрагиваю, когда мужчина, слегка облокотившись о спинку стула, вальяжно ставит руку на стол, этим жестом лишь подчеркивая ширину предплечий.
Немного сбиваюсь с шага, потому что силуэт мне кажется смутно знакомым…
Нет, не кажется. Уже уверена. Я его видела. Более того, я понимаю, кто именно расположился в этом уютном дорогом кафетерии.
Уже вижу смуглую кожу и резкий, четкий профиль, кажется, что он выведен графитом на листе. Ассоциация такая. Линии слишком острые, тронешь и поранишься.
Встаю в нерешительности рядом с незнакомцем и меня сшибает его запахом. Пряным, терпким, немного горьким с нотками древесины.
– Здравствуйте…
Произношу чуть хрипло, потому что в горле ощущается сухость, что становится нестерпимой пустыней, когда Кириан поворачивает голову и черные глаза останавливаются на мне.
Смоляная бровь вновь ползет вверх, выказывая удивление, а резко очерченный рот кривится в подобии улыбки.
– Дежавю, мать его… Опять ты?!
Почему-то опускаю взгляд и смотрю на крепкую смуглую руку и выхватываю широкое запястье, обвитое кожаным ремнем дорогих часов. Модель поменял. В прошлый раз были другие. Значит, привязанности к вещам нет.