– Вы заплатили за повышенный комфорт для пациента, я его обеспечиваю. А медицина у нас бесплатная. Немедленно! – безапелляционно указывает на выход нам врач.
– Айдаров, – кивает головой мне Медведев.
Присаживаюсь в коридоре на лавочку, напротив палаты. Лившиц – вспоминаю я его фамилию – метрах в пяти снова говорит по телефону, с претензией поглядывая на меня.
– Что будешь делать, Лев? – толкает плечом в плечо Медведь.
– Ждать, пока придет в себя. Ты поезжай, Мих… – устало протираю ладонями лицо.
– А дочка?
– С дочкой непонятно. Я оплатил ночное пребывание в детском саду. Там Лена рядом…
– Чего тебе непонятно, Айдаров? – с досадой в голосе.
– Спросил её про отца, очевидно, она его не знает. Точно не вот этот вот, – киваю я с отвращением на банкира. – В ее версии, отец в Африке дрессирует Львов.
Медведев тихо угорает.
– С юмором у тебя Кошкина, да?
– Не без этого, – вздыхаю я.
– Я, Лёва, не догоняю, ты банально тупишь сейчас или у тебя на фоне произошедшего когнитивное расстройство какое-то?
– В смысле?
– Хм… Давай посчитаем. Тебе – двадцать девять. Алене – шесть. Отнимаем год беременности. Получаем твои двадцать два…
Тупо смотрю в стену. В груди вдруг судорожно сжимается от страха.
Открываю рот, чтобы опровергнуть эту невозможную версию. Отрицательно качаю головой.
– И прибавляем ничем больше неоправданное сходство Лены и Алены.
Открывая фотки на телефоне, сует мне в лицо.
Мля… точно… это же не Лена!… Вот на второй фотке – Алёнка!
Оо…
– Прибавляем эту дичь про отца – дрессировщика "Львов". Явный троллинг со стороны бывшей. Ну нет другого варианта, Лева. Не тупи.
– Этого быть не может! – подлетаю я на ноги. – Не может! Категорически! Понял? Не моя она!
– Категорически, Лёва, это когда ты своими причиндалами в женщину не тыкал. И то есть варианты! А в твоем случае… А вообще – тупи, дружище, дальше. Дочка подрастёт – оценит, – ядовито.
– Аленка – не моя дочь.
– Не понимаю, почему тебя так пенит эта версия? – хмурится Медведев.
– Потому что!
Падаю обратно на лавочку.
Поставив локти на колени прячу лицо в ладонях.
Ты же не сделала бы так, правда, Кошкина? Ты, конечно, жестокая принципиальная сучка. Временами.
Но это совсем зашквар!
Ты бы так не сделала с нами, правда?
Или – сделала бы?…
Поворачиваюсь к терпеливо сидящему рядом Медведю.
– Но… если бы она была моя… Разве не должна была мне Марьяна дать шанс на отцовство? Ну хоть мизерный… Просто сообщить!