Тут из толпы вышел мужик, в килте красно-зеленого цвета. На сколько я помню историю Шотландии, это цвета клана Макмиллан. Девиз «Помни меня, когда я умру».
Вот к чему эта информация мне сейчас?! Умирать я не желаю!
Выглядел мужчина не в пример лучше других. Лысая голова компенсировалась густой растительностью на лице. Куртка из мягкой ткани была чистая. Видимо какой- то Главнюк. Может помощник режиссера? Надо привлечь его внимание!
Я замычала и забилась ещё активнее. От этого народные мстители в ужасе мигом шарахнулись назад, выставив перед собой бутафорское оружие.
– Ты, ведьма не беснуйся! Мы все знаем! И сделаем как должно!– Главнюк потряс кулаком. – Несите сено!
Сено? Какое сено? Зачем? Я не корова, сено жевать!
Главнюк продолжал:
– Привяжите ведьму! Будет у нас суд праведный.
Здоровенный детина, который все это время держал меня на привязи, дернул за веревку. Я чуть не рухнула! А он подтащил меня к столбу и ловко, словно только этим всю жизнь и занимался, связал мои руки за столбом. Прижавшись спиной к столбу, я с ужасом взирала на орущую толпу. Да они психи! Они действительно решили сжечь живого человека?!
Помогите! Господи! Спаси и сохрани!
– Достопочтенные граждане Даренхолла! Братья и сестры! Остановитесь! – в ответ на мои молитвы, сквозь толпу пробирался невысокий, полноватый человек, в монашеской рясе.
От мысли, что меня сейчас спасут, я чуть не заплакала. Вот это был колоссальный экзистенциальный опыт!
Монах остановился, отдышался и встал рядом с импровизированным эшафотом. Затем повернувшись к толпе, простер свои руки и молвил:
– Как же можно сжигать ведьму?
Я согласно закивала. Не в смысле я согласна, что ведьма. А то, что сжигать людей нельзя в принципе!
Монах продолжал:
– Сжигать ни как нельзя… Листва сырая, плохо гореть будет. Масло надо. У кого есть с собой?
Что?! Вот ведь сволочь! А ещё монах!
– У меня!– из толпы выскочила старуха. Седые космы торчали из-под косынки. Вот кто на ведьму похожа, так это она.– Возьмите, брат Франциск!
Склянка перекочевала от старухи в руки монаха. Тот ловко откупорил её и обильно смочил траву, пучками уложенную у моих ног.
Обходя меня сбоку, он попал в радиус действия моей ноги. И я не стала упускать такую возможность. Размахнулась и от души приложила лже – монаха ногой.
Брат Франциск выронил склянку и взвыл. Потирая ушибленный мной бок, он грозил мне кулаком и сыпал проклятиями.