– О, не надо этих пафосных речей! – со смехом воскликнула Софи. – Я всего лишь… словом, не важно. Но вы навыдумывали себе много того, о чем я даже не помышляла! Ничего себе, самомнение! Вы не праздничный сладкий пирог, чтобы каждая хотела от вас откусить!
– Мне все больше и больше нравится ваша фантазия! В какое место вы желали бы укусить?
Глаза инквизитора вспыхнули насмешливым огоньком, и Софи покраснела, припоминая его, обнаженного, белого, как взбитые сливки в дорогом пирожном.
– Ни в какое! – выкрикнула она сердито. – Что за сальные пошлости!
– Но вы хотели пригласить меня в свою постель, – с нарастающим интересом продолжил он. – Неужто не страшно?
Он улыбнулся хищно, ноздри его дрогнули, как у хищного животного, учуявшего жертву.
– Вдруг я безжалостен в постели и люблю причинять боль, – прошептал он, наступая на женщину, окутывая ее своей тяжелой, напряженной аурой. – Вдруг я люблю сечь розгами своих любовниц и насиловать их?..
– О, не надо лжи! – воскликнула раздраженно Софи. – Я знаю, каков вы в постели – вы нежный, внимательный и ласковый любовник! Но чтобы ваш грозный имидж не пострадал, я никому об этом не скажу! Рычите себе на людей дальше и запугивайте их грозными взглядами, я никому не скажу, что вы любите нежно целоваться!
С громовым звоном и грохотом упал таз, ссорящиеся обернулись и увидели Густава, вытаращившего глаза и раскрывшего рот, от удивления упустившего вышеупомянутый таз с водой.
– Что уставился! – рыкнула Софи.
– Вы, – пробормотал Густав, указывая трясущимся пальцем то на Софи, то на Тристана. – Вы… вы…
– Мадам посетило интересное видение, касающееся моей личной жизни, – вежливо пояснил инквизитор. – Не более того. Я мадам и пальцем не тронул.
– Вообще-то, тронул, – осторожно напомнил Густав, явно страшась нарваться на гнев инквизитора. Но тот внезапно рассмеялся, прищурил алые глаза и осмотрел долговязого мальчишку.
– А у тебя храброе сердце, – заметил он.
Густав невпопад поклонился, нескладно прижимая руки к груди.
– Как скажете, ваша милость.
Тристан снова глянул на пылающую гневом Софи и с преувеличенной вежливостью произнес:
– Могу я получить завтрак?
– Разумеется! – едко ответила она. – Что предпочитаете с утра? Выдавленные глаза грешников? Отрезанные уши некромантов?
– Будете так шутить – закажу, – пригрозил Тристан спокойно. – И попробуйте не выполнить.