Поднимаясь в горку мимо башни Пикк Ялг, Мишель поняла, что не помнит точно, куда ей идти. Нет, она не забыла про Александро-Невский собор и Ревельскую крепость. Но в каком из домов живет трубочист? Мишель шла по улице и поочередно подходила к домам, внимательно разглядывая входные двери, в безумной надежде узнать искомую. Напрасные надежды, ни одна из дверей не спешила ответить ей взаимностью.
Когда Мишель совсем отчаялась и решила, что Новый год она встретит прямо на мостовой, в окружении пакетов с едой, дом слева показался ей смутно знакомым. Кажется, именно отсюда она бежала нынешним утром.
Мишель сгрузила свои пакеты прямо на землю и подошла к двери. Осмотрела старую древесину, подергала за ручку. Закрыто. Внимательно изучила наличник. Напрасно, ни звонка, ни таблички.
«Прекрасно, – сказала сама себе. – Можно вернуться в квартиру или устроится прямо тут, под дверью. Вдруг мне повезет, и он вернется до наступления нового года?»
Она еще решала, как поступить, когда ее мысли были прерваны:
– Решила вернуться?
Мишель смотрела на своего трубочиста и не узнавала. Вместо черной формы на мужчине были светлые джинсы, из-под распахнутой стильной дубленки виднелся белый свитер.
«Кашемир, – решила Мишель. – Итальянский или шотландский, он их путает».
Трудно было узнать в этом дорого одетом мужчине человека, чистящего дымоходы.
– Пришла уже с вещами? – спросил он насмешливо.
– А ты против? – включилась в игру Мишель.
– Я? Нет, я не против. Живи на здоровье.
– Спасибо.
– А что случилось? Тебя выселили из квартиры?
– Это имеет значение?
– Абсолютно никакого.
Он облокотился о старую дверь и продолжал разглядывать Мишель и ее пакеты, не торопясь пускать в свой дом.
Под его пристальным взглядом Мишель подумала, что немного погорячилась с приходом. Ведь у него могли быть свои планы на эту ночь. Друзья, родные, женщина, в конце концов. Они переспали, но Мишель совершенно ничего о нем не знала.
– Так пустишь? Или мне идти дальше? – спросила с вызовом.
– Дальше? Есть еще кто-то, кого ты готова осчастливить?
Стало обидно. Она наготовила кучу всего, несколько раз бегала в магазин, пришла сюда, к нему, а он, вместо того, чтобы обрадоваться, стоит и насмехается на ней.
– Я, пожалуй, пойду, – Мишель наклонилась и стала собирать пакеты с едой.
– И куда же пойдет холодная московская барышня?