По тихому вздоху сквозь зубы, со свистом и запрокинутой голове Багирова догадываюсь, что ему нравится.
Медленнее? Быстрее?
Если бы я имела об этом хоть какое-то понятие…
– Высуни язык и открой рот, – лупит Бадрид очередным ледяным, хлестким приказом.
Послушно повинуюсь.
Стараюсь со стороны даже не представлять, как выглядит вся эта дикость.
Разнузданно. Порочно. Мерзко.
С распахнутым ртом и высунутым языком перед ним на коленях. С глазами, залитыми слезами. Напротив его вздутого воспаленного и дергающегося члена. Того, кто так совсем недавно упрекал меня в том, что я вышла за калитку отца темным вечером без сопровождения.
Дикость. Господи, какая же это дикость! Какая лютая пропасть, в которую я на всей скорости, просто кубарем слетела!
А Бадрид обхватывает рукой своей огромный член. Скользит от основания вверх кулаком.
И бьется. Бьется прямо в мой рот. С размаха. Выходя до конца и вновь заталкивая до упора.
Продолжая сжимать его внизу. Только благодаря этому я еще жива. Не проникает до конца. Не протаранивает на этой бешенной скорости, которая все ускоряется, меня насквозь.
Это длится, кажется, целую вечность. Его рывки становятся жаднее. Жестче. Яростнее.
Он просто выдалбливает меня. Лупит, ударяясь в горло.
Под хлипкие шлепки, что выстреливают из моего рта. Пошлые. Влажные.
Боже.
Меня ведь никогда даже никто не целовал!
А когда Алекса рассказывала про настоящий поцелуй с языками, мне становилось так дико. Как чей-то язык можно впустить в свой рот? Обмениваться слюнями? Это же непристойно…
Скулы Бадрида сжимаются. До меня доносится тихий хриплый свист.
Его орган у самого горла замирает.
Твердеет. Становится таким безумно твердым, что я снова давлюсь. Пытаюсь сглотнуть, но он проталкивается дальше. Глубже. Снова в горло.
Расширяется. Растягивает меня так, что перед глазами темнеет.
Внутрь меня выстреливает его мощная горячая струя. Обжигающая. Переполняя своим вкусом легкие и кровь.
Снова еле подавляю рвотный рефлекс. Сейчас нельзя.
Хочется повалиться на постель, но я послушно глотаю все до капли.
Вылизываю его огромный, все еще до сумасшедствия, пугающе твердый член, когда он выходит из моего рта.
Старательно вылизываю. Медленно. Стараясь не пропустить ни пятнышка. Опускаюсь до самых яиц. Вычищаю черную поросль волос на твердом животе. Все вычищаю. Будто кошка.