Дом был тоже насквозь неправильным, это я чувствовала издали, а еще этому дому категорически не нравился человек, вздумавший нарушить покой этого самого дома.
Человек обтянул майку и посмотрел вниз.
Поморщился.
И снова выдал пару слов.
– Не слушай, – сказала я Васятке, запоздало закрыв уши ладонями. Только, чуялось, поздно. Братец не только услышал, но и запомнил, и попрактикуется, тут и думать нечего.
Некромант соизволил перевернуться, как в сказке, к дому задом, к саду передом, встал на четвереньки. И пополз. По узкому карнизу, что окружал дом. Некогда на карнизе этом дремали химеры, но теперь от них остались едва ли растрескавшиеся хвосты.
– Он совсем больной, что ли? – поинтересовалась Ксюха. – А ничего так… если спереди.
Спереди некромант был не то чтобы более упитанным, скорее уж мог порадовать девичьи взоры некоторой широтой – до ребят из стаи дядьки Свята ему было, конечно, далеко – плеч и подкачанными руками.
Еще он был длинным.
Вихрастым.
И совершенно несерьезным. Во всяком случае в моем представлении серьезные кандидаты некромантических наук по карнизам древних строений не лазают. А он, пусть и на четвереньках, но передвигался достаточно бодро.
До следующего окна добрался вот за пару минут, заглянул внутрь, вызывав новый камнепад.
– Он проверяет внешнюю структуру силовых линий, – я, наконец, поняла, что происходит. – В старых домах обычно создавалось две оболочки, внешняя и внутренняя. Внешняя отвечала за целостность здания, и за крепость его, и охранные плетения на неё тоже цеплялись.
– Думаешь, сохранилась?
– Почему нет? – я пожала плечами. – Сколько прошло? Лет двести? Вряд ли больше. А строить умели. И каналы раньше создавали не только на энергетическом уровне, выводили дорожки в камне, серебром крепили. Если восстановить, то…
…под ногами некроманта карниз захрустел и часть его осыпалась.
– Больше, чем двести, – отозвалась Линка. – Тут и до революции-то никто не жил.
– Думаешь?
– Знаю… мама говорила.
Мы переглянулись. Как-то вот раньше не случалось особо местом этим интересоваться. Нет, все наши знали, что есть такая усадьба, но она была и только. Стояла себе. Разрушалась. А уж кто там жил… странно, конечно. Люди у нас не то чтобы совсем равнодушные, но вот почему нет легенд?
Преданий там?
Какой-нибудь глубоко романтической истории о влюбленной барышне и деревенском кузнеце, которого зловредный барин замучил? А она потом утопилась в бочаге. Такие ведь истории, почитай, у каждой усадьбы имеются. Мы на фольклористике проходили. И… и еще тогда меня царапнула мысль, что у каждой имеются, а у нашей вот нет.