Самое сложное – начать. Не хочется, чтобы мы не обменявшись даже парой обыденных фраз, сразу перешли к сути. Да и мне необходима возможность собраться.
– Как у тебя дела? – я стараюсь задать этот вопрос с достоинством и спокойно. То, что я попросила Арсения меня подвезти ведь не означает необходимость унижаться. Нам нужно поговорить как двум взрослым людям.
В этот момент я не могу отказать себе в удовольствии разглядывать его профиль: посветлевшие от короткой стрижки виски, резкие выступы скул, яркий изгиб губ. Несправедливо лишиться возможности к ним прикоснуться. Мне нельзя отчаиваться. Все будет. Просто нужно набраться терпения.
– У меня все в порядке, – Арсений плавно перекатывает ладонью руль и бросает на меня секундный взгляд. – Много работы.
– Много работы – это ведь хорошо? В смысле, это означает, что твое производство пользуется спросом.
– Да. Много работы – это лучше, чем когда она заканчивается.
– А как обстоят дела с филиалом на Урале? – продолжаю я, ободренная отсутствием сопротивления с его стороны. – Дело сдвинулось с мертвой точки?
– В офисе сейчас идет ремонт. К середине октября все должно заработать.
– Сотрудников уже набрали, получается? Или ты переведешь туда кого-то из своих?
Даже удивительно, как легко у меня получается. Поддерживать с ним беседу. И то, что Арсений так охотно мне отвечает, вселяет в меня надежду. Мы с ним разговариваем и мне есть, о чем у него спросить. Оказывается, не так уж и мало я успела узнать за то время, что мы были вместе. Почему я раньше не пыталась? Как же стремительно все поменяло свою цену.
– У меня не такой большой штат. На Урале будет новая команда.
– Здорово. Я очень рада за тебя, – я пытаюсь вложить в эту фразу всю свою искренность, но на Арсения она, кажется, производит обратный эффект. Он глубоко вдыхает и играет челюстью, будто раздражается.
– Я хотела с тобой поговорить, – я понижаю тон, давая понять, что перехожу к сути. – И я хотела извиниться за то, что пропала в такой важный момент… Я имею в виду болезнь Петра. Все, что случилось… Мне было тяжело и требовалось время, чтобы понять, как быть дальше. Поэтому я никому не звонила. Но если бы я знала об инсульте, то обязательно примчалась. Все, что я сказала на дне рождении Петра – правда. Он лучший отец, который у меня был.