Горько рассмеявшись над самой собой, я вышла из квартиры, а через полминуты уже барабанила в дверь соседкиной квартиры.
Баба Маша появилась почти сразу. Открыла мне и, воззрилась со странным выражением на лице, вдруг спросила:
– Знаешь всё?
Это поставило окончательную точку в тех сомнениях, которые ещё оставались. Да и сомнениями их было особо не назвать. Так, отчаянные попытки уцепиться за прошлую жизнь, которая уже никогда не станет прежней.
– Знаю, – кивнула в ответ, как мне казалось, спокойно. – И как часто она здесь бывает?
Я вдруг покачнулась и инстинктивно попыталась уцепиться за воздух. Тело словно жило отдельной жизнью. Мозг пытался фокусироваться на чём-то разумном, а вот оно не справлялось.
– Каждый вечер.
– До этого её не видели? – продолжала я расспросы.
Баба Маша поджала губы и отвела взгляд. Всё понятно.
– Ты как из дому… ну, на время… Она тут как тут. Хозяйничает.
Голова закружилась и я зажмурилась. Баба Маша увещевала меня не волноваться. Говорила, что они не стоят и слезинки. А я представляла себе, как другая женщина живёт в моей квартире и спит с моим мужем в моей кровати, пока меня нет дома… а у меня внутри всё от ужаса полыхало.
– Баб Маш… Позвоните Славе, пожалуйста. Скажите, что у нас из квартиры дымом пахнет, – проговорила я, наконец, взяв себя в руки.
Ждать вечера, когда муж придёт домой, я не хотела. Нужно было решать всё как можно скорее. Хотя, я плохо представляла себе, что будет дальше. Что стану делать, когда вновь увижу Славика.
– Что? – не поняла соседка и даже на нашу дверь покосилась.
– Позвоните Славе и скажите, чтобы срочно ехал домой.
Она снова поджала тонкие губы. Глянула на меня исподлобья. Я понимала – скорее всего, баба Маша не захочет в это лезть. Даже вот так, такими, казалось бы, невинными действиями.
– Ладно, – наконец, решила она и, достав старенький кнопочный телефон из засаленного халата, набрала номер моего мужа.
Через две минуты я снова была в своей квартире. Переступая порог, думала, что начну метаться, словно запертое в клетке животное, но не чувствовала ничего, кроме оглушающей пустоты. Наверное, так было правильно и наиболее сохранно для нашего со Славой ребёнка. Хотя, именно о беременности я сейчас не могла думать от слова совсем.
Сколько так простояла, глядя на себя в зеркало, я не знала. Просто смотрела на посеревшее лицо с россыпью едва заметных веснушек, которые сейчас из-за бледности были почти не видны, и ощущала лишь пустоту.