Проигрывать Сайлорус не желал. Тем более, Каю. Тем более, девушку, на поиски которой он потратил два года. Он сильно рисковал, укрывая ее в провинции. Однако если объявить королю, что дочь Сильвера Трейси жива, то на расследовании можно поставить крест. Нужны доказательства вины преступника, а Тони не может спокойно вспоминать те события. И не сможет, если он сам не завоюет ее доверие! Ведь она к тому же… прирожденная подчиненная. И об этом тоже придется забыть, если вернуть ей титул и имя.
– Тони…
Сайлорус вошел в ее спальню, постучав. Плачущая девушка не заметила его появления, не услышала оклика.
– Тони, успокойся.
Он добавил в голос властные нотки, она всегда правильно реагировала на его приказы. И коснулся рукой плеча, сжал его чуть выше локтя.
Тони вырвалась и села, всхлипывая, попыталась вытереть слезы.
Хм… А она умеет и бунтовать, когда обижена. И это радует. Произошедшее не сломало ее, есть шанс все исправить.
– Держи.
Сайлорус протянул ей платок, достав его из кармана.
– Вы… вы… – Она судорожно перевела дыхание.
– Я, – согласился он. – И сам вытер ей лицо, промокая его платком. – Ложись спать. Завтра поговорим.
– Почему завтра?
– Потому что сейчас ты меня не услышишь.
Тони не стала спорить: забралась под одеяло, скинув туфельки.
– Помочь снять платье? – вырвалось у Сайлоруса прежде, чем он сообразил, что это плохая идея.
– Нет, – пробурчала Тони. – Я и сама могу. Но буду спать так.
Странно. Он решил не настаивать, хоть и удивился.
– Отдыхай. Я погашу свет.
– Нет! Оставьте.
Тони одарила его таким взглядом, что по коже побежали мурашки. Нет, не злобным. Скорее, затравленным.
– Объясни, будь добра, – потребовал Сайлорус. – Что происходит?
Губы Тони задрожали, по щеке побежала слезинка.
– Правду, – добавил он. – Живо.
– Я боюсь… – выдавила она.
– Меня? Тони, прекрати. Я выгнал тебя, потому что…
– Спать одна, – закончила она жалобно.
Туше! Этого Сайлорус никак не ожидал.
– Вчера ты спала одна, – напомнил он.
– Я уснула до того, как поняла, что в доме никого нет, – пояснила Тони.
– То есть, как никого? А я? Вчера еще и Кай ночевал здесь.
– Мне и в доме терпимости было страшно, – призналась вдруг она. – Но там всегда шумно. Я жила на чердаке, и это… успокаивало. Вроде как… далеко. То есть, высоко.
– От входа? – догадался Сайлорус.
Она смущенно кивнула.