– Но....– не знаю, что ответить. Ведь он прав. Только я не предполагала, что всё зайдёт так далеко.
– Раз у нас вечер откровений. Давай, скажи и ты правду. Чего ты хотела от нашей связи? Денег ведь, не правда ли? Обеспеченной жизни. Ты это получила.
– Я рассчитывала на серьёзные отношения! – пытаюсь возразить, но получается как—то неуверенно. Да, я хотела денег.
– К сожалению, брак я тебе дать не могу, – пожимает плечами, но сделать так, чтобы ты ни в чём не нуждалась – легко. Так что каждый получает то, чего хотел, – пожимает плечами. Сжимаю кулак, впиваясь ногтями в ладошку. Физическая боль приносит осознание, что всё это не сон. Так, эмоции потом. В общежитии, в подушку. Не при нём.
– Что ж, в твоих деньгах я не нуждаюсь, – достаю из сумочки карту, которую Боря давал мне, – То, что потратила – верну, – правда пока не представляю как, но вслух это не сказала.
– Даже не надейся, – рычит он подскакивая ко мне, – Что сможешь уйти. Я дал тебе всё, чего ты хотела!
– Да пошёл ты, – выплёвываю ему в лицо. Сволочь! Ещё смеет попрекать меня.
– Пойдёшь ты. Под меня, – выдыхает мне в губы, набрасываясь с жадным поцелуем….
Ирина…
В первые секунды я забываюсь. Отдаюсь во власть поцелуя и крепких рук Алмазова. Умеет этот козёл заставить меня забыть обо всём. Но наваждение сходит, как только он пытается засунуть руки мне под юбку. Я сразу вспоминаю клуб, его невесту, и то, как он жестоко поиздевался надо мной. Упираюсь руками ему в грудь. Хоть и не с первого раза, но у меня получается оттолкнуть мужчину.
– Не смей больше так делать! – кричу ему.
– Посмею, ещё как. И даже больше! – грозно отвечает Борис, сверкая глазами. За какие—то минуты он превратился из нежного и ласкового мужчины в настоящего зверя. Такого Алмазова я не знаю.
– Я купил тебя, поняла?
– Я не вещь!
– О нет! Ты именно вещь! Дешёвая кукла, которая готова отдаться любому, кто заплатит, – каждое его слово пронизано ядом и причиняет ужасную боль. Ведь Боря прав в какой—то степени. Да, я хотела продаться. Можно и так сказать. Но что плохого в том, чтобы хотеть нормальной жизни, а не нищеты?
– Отлично! – поднимаю руки вверх, признавая своё поражение, – Ты прав, доволен? Тебе от этого легче?
– Я с самого начала всё знал, так что ничего нового ты мне не сказала. Но это не значит, что я позволю тебе уйти, – звучит, как угроза. И мне страшно. Того Бориса, что сейчас передом ной – я не знаю. М—да, а ведь были у меня мысли, что всё слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вот что случается, когда в дело вступают чувства. Разум отключается и пиши пропало.