– Ваша соплячка изволила мне хамить. Понабрали девок непутёвых. Стоит, глазами тупыми хлопает.
Выслушав сию претензию, Ольга Михайловна посмотрела на меня.
– Я девочку нашла среди рядов. Никого из родителей рядом. Стала выяснять, кто она и откуда, а тут эта женщина со своим циркулем. Я ей объясняю, что нужно пройти на следующий ряд, там целый стеллаж. А она мне – не в состоянии сама найти, и всё тут.
Администратор довольно ухмыльнулась и перевела взгляд на малышку. Её лицо тут же стало озабоченным.
– Что ты несёшь? – взъерепенилась посетительница.
Моя начальница уже, казалось, и забыла о ней, но особа не желала успокаиваться.
– Женщина, наборы для черчения на десятом ряду.
Сказала, как отрезала. Ольга Михайловна умела ставить на место даже взглядом.
– Злата, ты уверена, что родителей не было рядом? – она взяла у меня девочку и посадила на стойку.
– Да, никого из взрослых.
– А на соседних рядах?
– Не успела проверить, – честно призналась я. – Женщина стала кричать и требовать предоставить ей вас.
Да, я нагло перевела все стрелы на скандалистку.
Тем временем двери в наш магазин автоматически открылись, и вошёл мужчина в форме. За ним семенила понурая зарёванная женщина. Она вскинула голову, и меня окатило такой волной облегчения, что слёзы проступили.
– Кира! Кирочка, как же ты так!
Полицейский быстро оценил ситуацию и выдохнул.
Следующий час мы разбирались с нашей потеряшкой, которую мать умудрилась забыть, закупая канцелярию для старших детей.
Потом ко мне прикатили ещё две тележки с красками да восковыми мелками.
А там и рабочий день, наконец-то, подошёл к концу.
Устало возвращаясь домой пешком, в очередной раз костерила свои способности. Все нормальные люди сейчас едут в битком набитых маршрутках, отдыхают, прижавшись к чьей-то спине, и только следят, чтобы их не вынесли ненароком на ненужной остановке. Я же позволить себе такую роскошь не могла.
Столько эмоций за раз впитать было выше моих сил.
И самое страшное, что чем старше я становилась, тем сложнее мне было абстрагироваться от чужих мыслей и чувств.
Дар увеличивался.
Всё чаще я слышала безмолвные фразы. Когда злилась, в моих руках вспыхивали пламенем предметы. Когда шёл дождь, я отводила его от себя, оставаясь сухой даже без зонтика.
В детстве же всё, что я могла, это пальчиком прорисовывать траекторию дождевой капельке, заставляя её течь снизу вверх или по кругу.