Нужно искать альтернативу. И как можно скорее. Кредиторы способны нагрянуть в любой момент.
Дорога занимает минут двадцать. Оставляю машину Сергею, чтобы загнал ее в гараж. Захожу в особняк, кидая ключи от машины на столик. Настраиваюсь для неприятного разговора. Прокручиваю его в голове.
– Алиса, ты уже вернулась? – от неожиданности подпрыгиваю на месте, схватившись за сердце. – Как покаталась?
– Чудесно, – натягиваю на лицо искусственную улыбку, она не должна знать про финансовое положение отца. – Ты с фитнеса?
Нужно ее чем-то отвлечь. Иначе начнет расспрашивать, куда я ездила. Изменилось ли что-то спустя пять лет? Наврать не получится, так как ничего не видела.
Мама не переживет такого удара. Поэтому мы решили ей ничего не говорить.
– Конечно, – довольно улыбается, покрутившись вокруг своей оси. – Такое совершенное тело нужно всегда держать в тонусе, – шлепает себя по ягодице.
– Мама, – театрально закатываю глаза, смеясь над ее выходкой.
Марина Задорожная, моя любимая мамочка, и, правда, очень красивая, эффектная женщина. Светло-русые волосы до плеч, темно-карие глаза, стройная фигурка. Внешностью я пошла в нее.
Нас даже иногда сестрами называют, чего мы не опровергаем.
– Тебя, кстати, отец ждет в кабинете. Весь взволнован, словно скоро ему вручат очередную премию, – говорит из гостиной.
– Тогда пойду к нему, – сглатываю застрявший ком в горле.
Паника вновь берет власть над телом и разумом. Я боюсь встретиться с отцом, боюсь ему сказать, что все надежды напрасные.
Ноги становятся ватными. Не двигаются. Ладони потеют. По позвоночнику бежит мерзкий холодок.
Папа на меня так рассчитывал. Думал, что Тимур нам поможет. А он… он предложил лечь под него, чтобы долг закрыть.
– Проходи, дочка, – уставший голос отца режет по сердцу словно вилка по стеклу. – Ну как? Удалось поговорить с Тимуром?
Сажусь на диван, сцепив руки в «замок». Трясет. Голова раскалывается. В его глаза, горящие надеждой, смотреть не могу. Сердце в груди щемит. Невыносимо больно.
– Его… не было в офисе, – в горле пересыхает. Вру и не краснею. – Сказали, что он будет завтра вечером. И то не факт.
Отец сразу поникает. Серо-голубые глаза потухают, становясь совсем безжизненными. Плечи опускаются. Он становится похожим на призрака.
Михаил Задорожный не должен быть таким. В нем не может потухнуть сила духа, заставляющая всегда двигаться вперед. Черт возьми, я не оставлю его в таком состоянии. Что-нибудь придумаю.