– Я не спала с твоим отцом, – повторяю, вдруг он не услышал. – Он заставил меня так сказать, – произношу, чувствуя, как в горле образовывается ком, потому что Руслан мне не верит. Смотрит на меня, как на ненормальную и просто не верит. Ни одному слову.
– И как же он тебя заставил? – с ухмылкой и злым рыком. – Пытал оргазмами?
Он заслуживаем пощечину в третий раз, но я сдерживаюсь, уверенная, что он не простит мне этого еще раз.
– Он не хотел вытаскивать тебя оттуда, – сбивчиво объясняю. – Тогда, когда я пришла, увидела тебя избитого, он придумал этот план, чтобы мы разошлись, – я сглатываю. – Ему не нравились наши отношения, Руслан, а я не могла отказаться, потому что… ты бы остался в тюрьме, понимаешь? Он бы тебя оставил там! И тебя бы продолжили избивать и…
– Замолчи!
Он ударяет кулаком по хлипкой барной стойке так, что я подпрыгиваю на месте от испуга. Из глаз тут же брызжут слезы. Я не могу сдержаться и начинаю трястись, обхватываю себя руками и сбивчиво произношу:
– Ты можешь позвонить ему…
Конечно, я не уверена, что Влад скажет правду, но… он ведь может прямо сейчас набрать его и всё узнать.
– Куда? – со злостью рычит он. – На тот свет? Он умер два года назад от рака.
После его слов все становится… неважным. Реальность расплывается перед глазами, необходимость готовиться к перелету уходит на самый дальний план. Я с грохотом опускаю руки на столешницу и смотрю на Руслана.
Он изменился. Черты лица ужесточились, появилась небольшая щетина, которая должна выглядеть так, будто он не брился пару дней, но она идеальна. Ровные волоски покрывают поверхность кожи, повторяют очертание губ, доходят до щек и заполняют весь подбородок. Это его стиль, а не небрежность. С такой щетиной он был в первую нашу встречу и вот сейчас.
– Ты смотришь так, будто впервые меня видишь, – хмыкает он и уголки его губ дергаются в усмешке.
– За шесть лет можно сказать и так, – я хочу выдать что-то похожее на усмешку, но не получается.
Я все еще смотрю на него.
На взгляд карих глаз, смотрящий на меня так… вызывающе и изучающе одновременно. На губы, которые ничуть не изменились в форме и мне до сих пор хочется их целовать и трогать. Глупо и безнадежно верить в то, что он когда-то позволит это сделать…
Между нами пропасть и он не поверит мне.
А единственный человек, который мог сказать правду умер.