По аудитории проходят охи и ахи, но никто особо не шелохнулся, словно его присутствие, заворожило всех, причем не только представительниц прекрасного пола, но и парней. Те, вообще застыли, и переглянулись. Дохляки двадцатилетние.
В это время, новый «преподаватель» улыбнулся, абсолютно не замечая состояния шока у студентов, и спокойно достал из папки какую-то тетрадь формата А4.
Вот черт, ну как же так? Такая прелесть и преподаватель? Никогда бы не сказала, что этот красавчик преподает на кафедре международного права. Терпеть не могу эту кафедру. Почему-то именно там сосредоточено Вселенское зло.
– Я здесь человек новый, но преподавательский опыт все же имею, так что особо не радуйтесь, что буду делать поблажки и постоянно закрывать глаза на неуважительное отношение ко мне, либо к моему предмету.
Ну, вот. Что и требовалось доказать.
Каждое слово вылетает из его рта, как отрепетированная речь и ничего другого не остается, как внимательно слушать и тихо недоумевать.
– Ваш курс, – продолжает Колесников, – включает в себя четыре группы, мне бы хотелось, чтобы староста каждой группы предоставили мне журнал. Это возможно?
Гул по аудитории разошелся стремительно и три старосты уже встали со своих мест, направляясь в сторону стола преподавателя. Мне естественно, нужно последовать их примеру, но так не хочется, что начинает подташнивать.
На шатающихся ногах, все же выхожу из своего ряда и двигаюсь к этому Аполлону в модных кедах. Мне до ужаса неловко. Кажется аудитория начинает вращаться.
Наконец, подойдя к нему, понимаю, что пока медленно раздумывала, все остальные старосты вернулись обратно на свои места, поэтому я единственная стою как дура, напротив Колесникова. Волей-неволей приходится встретиться с ним взглядом, и я нервно сглатываю. Без очков он просто очаровательный. Он настолько красивый и непринужденный, что хочется на него смотреть часами, что по понятным причинам, я не могу сделать.
По выражению его лица, видно, что он меня узнал, но продолжает рассматривать, будто видит впервые. Все бы ничего, но его улыбка, какая-то ехидная, что ли?
Колесников немного откидывается на спинку стула и оглядывает меня с ног до головы, явно оценивая, а затем открывает журнал.
– Группа номер четыре. Староста Катерина Миронова, так? – громко спрашивает.