– Да? – очевидно, ищет подтверждающую мои слова информацию, заходит на мою страничку, скорее всего, смотрит место жительства. – А где это?
Усмехаюсь, закусываю нижнюю губу. С этого и надо было начинать.
– Сибирь, Хакасия. Абакан – столица, а мой поселок в тридцати километрах от Абакана. Короче, почти деревенская я.
Карандашик активизировался. Иван пишет. Пишет. Пишет. Поэму катает? Я в нетерпении перебираю пальцами по клавиатуре, не касаясь клавиш. Любопытство распирает.
– Далеко. Хотя… Ну и что, это не проблема. Всего-то пять часов на самолете. Прилечу и побью его. Хочешь? Накажу так, что он не посмеет тебя больше обидеть.
Читаю и начинаю потихоньку смеяться. Иван пробуждает что-то озорное во мне, забытое и спрятанное глубоко внутри меня.
– Ха-ха-ха, не смеши меня. Он сам кого захочет побьет. Да и защитники у меня здесь есть. У меня три старших брата и сестра. Братья знаешь какие бешеные! Особенно Андрей. Он у меня самбист.
Сама не понимаю, почему начинаю понемногу рассказывать о себе первому встречному. Возможно, потому, что он далеко и встретиться мы никогда не сможем?
– Повезло тебе с братьями. А у меня только сестра.
– А жена где?
– С чего ты взяла, что у меня есть жена?
– Странно, что у такого мужчины нет жены.
– Не нашел еще ту единственную. Пока.
– Понятно.
– А ты?
– Что я?
– У тебя есть любимый мужчина?
– У меня есть муж и сын.
Молчит. Не удивлена, что наличие у меня мужа и сына отбило у него охоту продолжать наше общение. Ну и пусть. Не больно-то и хотелось.
Карандашик не двигается. Отвожу взгляд к окну, чтобы не терроризировать экран ноута. Вглядываюсь в темноту. Почему-то стало… обидно, что ли? Неприятно точно.
– Так это муж тебя обидел? – приходит через несколько минут.
– Я не хочу это обсуждать с тобой.
– Не плачь.
– Я не плачу, – отвечаю и вдруг замечаю, что у меня действительно катятся слезы по щекам.
– Плачешь. Я чувствую.
Я захлопываю ноутбук и зажимаю кулак зубами, сдерживая рыдания, рвущиеся из груди. Хочется завыть в голос, выплеснув всю боль в крике. Еще больше хочется выйти на балкон и сделать шаг с четвертого этажа вниз. Останавливают образы сына и родителей, возникшие перед глазами. От этого всего рвет сердце на куски, режет скальпелем на мелкие кусочки.
У меня истерика. Мне плохо. Я ненавижу этого Ивана за то, что снова разбередил мою рану. Я ненавижу мужа за то, что опять не ночует дома, а заставляет страдать по утраченным чувствам и ощущению ненужности.