– Варя, – он с нежностью прижимает меня к своей груди, – я хочу, чтобы ты рассказала, откуда у тебя этот шрам. Он ведь… появился недавно?
Подушечкой большого пальца он поглаживает основание моей шеи.
Ну, вот… приехали.
Шрам небольшой и, надеюсь, со временем станет менее заметным.
– Давай как-нибудь в другой раз, ладно?
Я смотрю на него исподлобья, вкладывая в этот многозначительный взгляд обещание, что мы когда-нибудь вернемся к этой теме. Сейчас я не готова рассказывать ему про Руса и то, что тот со мной сотворил. Да и в целом не хочу с Германом обсуждать свое прошлое. Так приятно жить в здесь и сейчас и не думать о том, что было, а еще больше – о том, что будет. Правда, я знаю, что Герман из Питера, так что в душе надеюсь, что наше маленькое «курортное» (боже, как странно звучит, тут же не курорт) приключение выйдет за рамки пошлого слова «случайный роман».
– Договорились? – повторяю более настойчиво.
– Хорошо, – нехотя отступает Герман.
– А сейчас лучше расскажи, что ты там сегодня придумал?
– Э-э-э… нет, когда приедем на место, тогда и расскажу, а вернее, ты сама все поймешь, как увидишь.
– Тогда как? Сейчас собираемся?
Я уже готова спрыгнуть с кровати, но Герман ловит меня за талию и притягивает спиной к своей груди.
– Попозже, – чуть ли не мурлычет мне на ухо, раскрытыми ладонями поглаживая ноги и задирая подол легкой сорочки.
Мои бедра покрываются мурашками, когда Герман кончиками пальцев рисует на них узоры. Наша одежда куда-то быстро исчезает. Он обнимает меня крепко-крепко и переворачивает, укладывая на живот. Ему явно мало нашего ночного забега. Говорю ж, неутомим.
Через два часа мне вовсе не до смеха. Мы забрались, кажется, на самую высокую гору в Рио. Идем по извивающейся тропинке вверх, хорошо, что налегке, сомневаюсь, что выдержала бы такой подъем даже с небольшой поклажей.
– Далеко еще? – недовольно ворчу.
– Да собственно все.
Дорожка делает поворот, мы выходим на открытое пространство, и я замираю.
Секунду спустя со словами «э-э-э… нет» разворачиваюсь, готовая бежать обратно, но Герман быстро ловит меня за руку и тормозит.
– Ты спятил? – приходится на него чуть ли не шипеть. – Что это такое? – мой палец обвинительно указывает на группу людей на краю скалы, а еще огромный ненадежный дельтаплан.
– Это? Лекарство от аэрофобии, – с улыбкой Герман притягивает меня к себе, и я утыкаюсь лбом ему в грудь, мотая головой из стороны в сторону.