– Он даст. Я ему отстегнул огромные бабки и обещал защиту семьи. Не думаю, что люди Вермонта Коула просекут и найдут концы. Рычаги давления на Митяя у меня, а я люблю перестраховываться, прикрывать тылы. Ты же знаешь, рartner in crime?
– Знаю. Заклятый друг – изворотливый, хитрый, коварный. Имеющий свои понятия о «хорошем» и «плохом». Неоднозначная ты личность, Димитрий. Тебя во врагах иметь – приговор.
– Тигр, на лирику потянуло? – ухмыляюсь.
– Твой автопортрет вырисовываю, Гюрза. Хорошо, Кац, – слышу благодушные нотки и уже просекаю следующий вопрос: – Ты и вправду там запал на девчонку или есть еще что-то? Колись. Это же не про тебя, Димитрий. Ты не по отношениям. В чем подвох?
– Бай-бай, Ривз. Я баб не обсуждаю.
Вырубаю связь.
Гружу компьютер и просматриваю документы.
Дела не терпят отлагательств, и пока я нахожусь в этой богом забытой глуши, совмещаю текучку и разработку.
Сейчас идет серьезная игра. На кону миллиардная империя. Я привык идти напролом к своей цели. Комбинация с Ривзом также зависит от многих факторов.
Например, от того, выстоит ли Беспалый под гнетом федералов и не сольется ли в последний момент. Хотя не должен, он киллер по понятиям старой закваски и у него есть ахиллесова пята.
Когда-то здесь, в России, один из самых безжалостных убийц встретил женщину. Он выполнил заказ и залег на дно. Захотел развязаться со своим прошлым.
Но строить семью – непозволительная роскошь для убийцы, Митяй Беспалый понял это поздновато, когда уже стал отцом.
Сейчас один из самых матерых киллеров ходит подо мной и выполняет свою часть сделки, а я свою…
Защита детей Беспалова под моим контролем.
У нас с ним давняя история, благодаря отцу – Ивану Кровавому, человеку, имя которого несет страх в криминальных кругах.
Откидываюсь в кресле и прищелкиваю пальцами. Как моя мать влюбилась в своего похитителя, я не знаю. Такого изверга любить нельзя, но самое феноменальное, что Аврора стала сердцем отца.
Если у моего больного и отбитого на голову предка есть душа – то ее средоточием является Аврора Кац.
Только этот фактор не помешал отцу отдать меня на подготовку к своим псам.
Беспалый лично выбивал из меня дурь, заставляя харкать кровью и биться до смерти, муштровал меня вместе со своими солдатами лет с двенадцати.
“Кровь – боль – пот” – те лезвия, которые закаляли. Никто не давал авансов сыну Кровавого. С меня был двойной спрос. Как и всех, учили убивать. Я проходил отбор на полигоне, в лесах, принадлежащих Ивану. И эти учения – это было выживание.