А когда папы не стало, она потерялась. Потому что муку и комбикорм покупать не на что, а за свою жизнь она никогда не работала. Она даже в квитанциях за свет не разбиралась.
Вот вам и сильный, властный мужчина, на много лет старше, за которым как за каменной стеной. Стена рухнула – мир разрушен.
Мама вырвалась на свободу. Как больная, как остервенелая.
Она в первые дни пьянки, когда начали к ней заходить местные мужики, говорила, что наконец-то живёт полноценно. Ей даже нравилось, что вокруг люди, и все с ней общаются. Сколько я ни пыталась докричаться до неё, всё бесполезно. Её «люди» вытащили холодильник, микроволновку, моё пианино, часть моей одежды. По посёлку шатаются мужики в папиных рубахах и ботинках.
Мама опомнилась, но было поздно. Вроде хотела пойти на поправку, но опять не справилась с этой жизнью. Потому что нельзя быть такой беспомощной. Нужно вначале себя сделать. Что-то из себя представлять. И если не образование получать, то хотя бы работать уметь, получить какие-то навыки в этой жизни. А потом уже спокойно строить семью и рожать детей. Потому что муж и не просто умереть может, а вон как у Лерки Ложкиной, взял и ушёл к другой женщине.
И что?
Как одной с ребёнком на руках?
Ни денег от мужа, ни помощи. Но у Лерки мать деловая, не пропала.
Вот с такой философией я пошла в одиннадцатый класс. И не справилась, как мама. Не смогла учиться дальше. Но я буду работать. Пока не знаю кем, но так легче, чем учиться.
В доме было тихо и холодно, ужасно воняло пьянкой. Я прошла на кухню и положила на стол пакет с рыбой. Отправилась искать маму.
Она лежала в своей комнате на кровати, закинув предплечье на глаза. Кофта помятая, юбка порвана и колготики тоже.
Я никогда не знала, что такое алкоголик, пока он не завёлся в моём родном доме.
– Мам, я пришла, – сказала я для проформы, не надеясь на ответ.
– Хорошо, доченька, – она ответила…
Нормальным, трезвым голосом!
Школьная сумка соскользнула с плеча, и я подбежала к кровати, аккуратно села на край рядом с мамой.
– Мам, давай врача вызову, – я даже кулаки сжимала от напряжения. – Увезут в наркологический диспансер в город. Помогут. Мы сможем все заново начать.
– Плохо мне, – синими губами сказала она. – Если вечером не полегчает, вызовешь.
Это так ошарашило. В хорошем смысле.