Я прекрасно осознавала, что Ливанов не забудет унижения, пережитого в кабинете магната. И отомстит. Только не Князеву, руки коротки. И не его подчиненным. А мне.
За все. За свой провал. За свое бессилие. За личную безграмотность и наплевательское отношение. Вывернет ситуацию в свою пользу и отыграется.
Но это потом.
А пока мне следовало довести дело до конца. Дело чести. Моей чести.
– Коротко и обо всем, – сухо ответил мужчина.
И я рассказала. Как если бы от этого зависела моя жизнь или жизнь моих близких.
Сжато. По делу. Без эмоций.
Когда я погружалась в работу, то для меня не существовало других авторитетов кроме фактов, цифр и норм закона.
Еще в универе меня звали Аристотелем, за жажду докопаться до истины.
Я отрешилась от всех эмоций, отбросила все переживания и выдала все на что была способна.
Слова слетали с моих губ одно за другим. В документы я не смотрела. Исключительно перед собой.
Выбрала выступ на обшивке стены за плечом у Князева и докладывала ей. На магната не смотрела. На его помощников тем более. Меня не интересовали их эмоции. Перед глазами у меня плыли ряд слов, цифр, статей закона.
Если бы кто-то спросил меня в этот миг на кого я похожа, то ответила, что на автомат с заложенной программой.
Слушали меня или нет, неизвестно. Но и не перебивали. Посторонних звуков, кроме своего голоса не слышала ровно до того момента, как не прозвучали последние слова:
– Если что-то непонятно, спрашивайте.
И только тогда посмотрела на Князева.
– У меня два вопроса: что вы увидели за моей спиной и уверены ли вы своих словах.
– В словах уверена на сто процентов. Проверяйте, – пододвинула папки.
Но не Князеву, а его подчиненным.
Если они и удивились, то виду не показали.
– А за спиной? – улыбаясь одними глазами спросил Князев, когда понял, что не собираюсь отвечать.
– У вас необычный вкус. Интерьер просто замечательный.
Такой один раз увидишь, век не забудешь. Последнее произнесла мысленно.
– С чего вы решили, что все сделано по моему вкусу? Может быть это задумка дизайнера? – глаза Князева перестали улыбаться. Он весь как-то набычился, подобрался.
– В этом офисе все подчинено вашим желаниям, – ответила истинную правду.
– А она мне нравится, – вдруг подал голос один из мужчин, оторвавшись от бумаг.
До этого времени никто не смел слова сказать без позволения высшего руководства.