– Да, да – смеюсь над буйной фантазией подруги, – а может, у нас будут мальчик и девочка, и мы их поженим, а? Как тебе такое предложение?
– Можно и так, – смеёмся обе, и в этот момент в комнату заходит новая соседка Поли, Света.
– О, темный одуванчик у нас, – это прозвище она мне дала из-за моих пышных черных волос, – как дела? Давно тебя не видела. – Кидает свою сумку на стул и, разувшись, падает на кровать. – Устала сегодня, просто жесть. Ненавижу богачей-снобов, просто терпеть не могу.
Да, минус нашей работы в том, что богатые покупатели запросто могут нас унизить. Они ведь даже не смотрят на работников магазина, относятся как к прислуге, но мы не можем ничего сказать, иначе лишимся места.
Успокоившись, мы перестали кружиться по комнате. Света – девчонка хорошая, но при ней нельзя особо громко говорить, когда она отдыхает, не то будет скандал. Поэтому мы с Полей взобрались на кровать и продолжили обсуждать наши проблемы, тихо перешептываясь.
– А что насчет работы? Куда пойдешь?
– Не знаю пока. Надо на сайте поикать, куда можно оформиться на неполный рабочий день.
– Девчонки, – поторапливает нас Света.
– Все, все, ложимся.
Поля легла и уснула, я не смогла. Мысли мучили, душили меня. Одна хуже другой. И учеба, и работа… сейчас полная неопределенка. Осторожно встаю и подхожу к окну. Если Кай не обманул, пока действует мое обещание «перевестись» в другой универ, он не ставит мне никаких препятствий. А значит, я смогу взять справку по болезни у врача и закрыть свой пропуск ею. Скоро начнется практика, до этого времени я должна закрыть вопрос с прогулом, а дальше буду думать.
Вглядываюсь в огоньки, которые освещают узкие улочки в центре. Если бы не обшарпанные стены общаги и старая мебель, , можно было бы с гордостью заявлять о том, что живешь в центре столицы.
Когда теперь я смогу себе позволить жить в такой близости от центра Москвы?
На следующий день я поехала на свое предыдущее место работы. Хотела забрать свой оклад за отработанные дни. Нов бутике мне отказали, не выплатили зарплату, ссылаясь на то, что я опозорила их магазин и должна радоваться тому, что вообще на свободе нахожусь. Людмила Ивановна сочилась ядом и с насмешкой интересовалась, как я провела время в тюрьме, и вообще, почему меня освободили. Шеф, как оказалось, и не собирался. за меня заступаться. Им просто нужен был «козел отпущения», человек, который возьмет всю вину на себя, которого можно показательно наказать, и даже посадить, чтоб «другим неповадно было». Гнилые люди.