Но картинка – жесть!
Солома, которой я застелила пол в клетке, мгновенно становится алой. Бедный зверь. Есть подозрение, что его не просто подстрелили – издевались с особой жестокостью.
– Ветеринар уже едет, – Марина закрывает дверь клетки, её трясёт. – Миш, отойдём. Не могу смотреть.
Михал Иваныч держит мою тётю под локоть – ведёт её присесть на лавочку. Он в камуфляжном костюме, с фляжкой на ремне. Видимо, прямиком с охоты, с «добычей». И пока неясно, повезло той добыче или не очень.
Я разглядываю огромную окровавленную гору шерсти – дышит, но дыхание слабое. Глаза полузакрыты, язык из зубастой пасти выпал. У меня сердце сжимается. В такие моменты мне стыдно, что я человек…
– Дина, иди сюда! – зовёт Михаил.
– Ага, иду… – шепчу – в горле пересохло – и на ватных ногах иду к лавке.
Тётя Марина глотает что-то алкогольное – судя по запаху, из фляжки депутата – и морщится. Не каждый день в «Кони-пони» привозят медведя, да ещё в таком плачевном состоянии. На нерве все.
– Пойду с мужиками расплачусь, посиди с Маришей, – просит меня Михаил Иванович и идёт к бригаде, грузившей мишку.
– Что с медведем случилось? – я присаживаюсь рядом с тётей.
– В Боровках побывал, – она снова глотает из фляжки. – Там у них охотбаза частная. Ну вот… – кивает на клетку. – Привезли туда медведя, выпустили и устроили сафари для богатых клиентов. Они с перепоя его подстрелили, но не добили. Михаил Иванович сегодня к ним приехал кабанов погонять, а они ему предложили медведя… того, – и проводит ребром ладони по своему горлу. – Как развлечение. За деньги. Представь?!
Угу, представляю. Я бросаю короткий взгляд на депутата. Интересно, Михаил уродов уже добил или не стал руки марать – людей своих туда отправит? В любом случае, всем причастным конец.
– Дак я подхожу к зверю, а там месиво! – депутат вернулся, прячет портмоне в нагрудный карман. – И это месиво глядит на меня, а я на него. Как человеку в глаза смотрел.
– Миша! – тётя Марина хмурится. – Перебор сегодня с матом.
– Прости, Мариш, – депутат стыдливо сводит брови.
Михал Иваныч – в прошлом резидент мест не столь отдалённых, обладатель наколок, золотого зуба и блатного говорка – не выражается при Мариночке. Но иногда на эмоциях случается.
Пока мы обсуждаем живодёров из Боровков, приезжает ветеринар, и всем становится не до разговоров. У медведя пять пулевых. Пять! Причём в стратегически важных для жизнедеятельности местах.