– И кто это у нас там такой… храбрый? – вглядываясь в темноту, угрожающе-ласково спросил он, – А-а, Захаров.
– Захаров. – в памяти всплыла информация об этой фамилии. Один из тех, кого кардинал назидательно наказал за строптивость, - Вот идиот, он же тебя в порошок сотрёт, последнее отберёт. Хотя, у мужика, по слухам, отбирать уже нечего.
– Ты, чтоль? – продолжал глумиться Сарковский, – Ну выходи, выходи, чего там прячешься?
– От тебя, гнида, что ли? – всё больше свирепел незваный гость, – Я тебя ненавижу. Ненавижу! И все ненавидят! Трусы! Жируете тут, водку жрёте с золотых тарелок… Все – с-суки трусливые!
Ропот на веранде стал громче – конечно, теперь поток грязи лился на всех.
– Где охрана?! Заснули они там что ли?! Как этот человек вообще попал на территорию?! Так, пора заканчивать. – решил я и уже почти развернулся, чтобы идти самому усмирять бунтаря, но он как раз вывалился в пятно света от одного из фонарей, освещавших площадку, поднимая болтающийся на ремне узкий вытянутый предмет. Хватило мгновения, чтобы вычислить в его руке… Что?! "Ксюха"?!*
– Автомат! – заорал я , надрывая связки и толкая первого попавшегося из стоявших рядом людей вниз, – На пол все!!!
До судорог, до зубовного скрежета знакомо лязгнул затвор, и время замедлилось, возвращая меня в прошлое.
– Лежа-а-ать! – откуда-то из ватного пространства доносился мой собственный голос.
Как заведённый, опрокидывая впавших в ступор людей, я видел, клянусь, видел – как летели первые пули, разбивая стёкла, взрывая крошкой камень, раздирая в щепки дерево.
Пьяный стрелял по дуге – в молоко, плохо управляя оружием. Люди, оглохшие от звуков выстрелов и собственного крика, в панике бежали к выходу, загромоздив проход и мешая друг другу.
Посреди безумия и хаоса стояла фигура в красном.
Цепочка выстрелов пошла обратно – более уверенно, ровно, и я понял – попадёт.
– Дурная баба! – спотыкаясь о сжавшиеся на полу тела, я рванул оттолкнуть с гибельной траектории застывшую столбом гостью, пытаясь переорать стоявший вокруг визг, – Падай! Пада-ай!!!
Она подняла на меня полные ужаса глаза, когда мои руки коснулись её платья.
Тело дёрнуло острой болью. Один, два… Бок, грудь… Уже понимая, что убит, я смотрел, как следом незнакомку сотрясло туго входящими в плоть пулями.