– Что, есть, поди, хочешь? – глухо донёсся сонный комментарий Александра.
– В общем, спасибо! – быстро закончила свою "молитву" я и вслух уже ответила, – Разбудила?. Если честно, то – да. Очень.
– Всё нормально. Я тоже проголодался. Сейчас организуем. – он заворочался, тяжело поднимаясь.
Было очевидно, что шевелиться ему абсолютно не хочется, но, похоже, мой спутник решительно вычеркнул слово "хочется" из своего лексикона. По крайней мере – пока.
– Слушай, может эту тётку просить, чтобы она за нами поухаживала? – предложила я, – Ну тяжело же тебе – я понимаю.
– Она там и так убирает, готовит и стирает. А к нам я её не подпущу. Если ты забыла – под её чуткой заботой наши предшественники недолго протянули. Так что ничего, потерплю – здоровее будем.
Налопавшись и совершив полный ритуал всех необходимых гигиенических процедур, снова завалились спать.
К утру я в полной мере осознала, что ещё одного дня с немытой головой категорически не выдержу. Кожа под спутавшимися волосами зудела так, что глаза выскакивали. Мало того, что грязная, так ещё и соль раствора, которым Саша регулярно добросовестно дезинфицировал ссадины, добавляла остроты ощущениям.
На робкие жалобы мой сосед и добрый опекун пригрозил, что, если буду хныкать – вообще разведёт опарышей и примотает к ране – мол, они лучше всякого санитара вычищают раны. Даже понимая, что это шутка, нервно содрогнулась, в красках представив это "аппетитное" зрелище и прижухла со своими претензиями. Однако, твёрдо решила, что упрошу Томасину разобрать и промыть мои кучеря.
Так и сделала.
Как только за стеной послышались звуки теперь уже знакомого голоса, я попросила Сашу позвать её в комнату.
– Как к ней обращаться? – запоздало спохватилась и шёпотом остановила его вопросом уже у самого выхода.
– В смысле? – не понял он.
– Ну ты там – сайрон, я – сайрина – я слышала, а она?
– Просто Томасина.
Я тихо кашлянула, прочищая горло в ожидании первой встречи с живой представительницей этого мира, или эпохи – пока не ясно.
– Хотя… сайрина – не слышала до сих пор такого обращения. А предметы все знакомые, и небо, вроде, не красное, и картошка – не фиолетовая… Ладно, потом – идёт.
В дверях показалась немного настороженная невысокого роста женщина. На вид – лет тридцать пять – сорок.
–