Намереваясь не выдать себя и не попасться на глаза этим грозным животным, осторожно двинулась по широкому уступу, завороженно разглядывая все вокруг. Уже ступив на покрытые наметенным песком камни поняла, что это довольно небольшие драконы – подростки, еще не достигшие всей своей мощи.
– Это пещера рождений, – мальчишеский голос, раздавшийся за спиной, заставил меня вздрогнуть. Обернулась. – Здесь живут драконы до обретения рейттара и прилетают потом, пока не появиться новая кладка. Позже они поднимаются вверх и живут там, на верхних ярусах, – взмахнув рукой вверх, указал старший мальчишка, Фират кажется. – Чем старше дракон, тем выше его пещера. Но людям ходить сюда опасно, – предупредил он меня, скептически оглядывая с ног до головы. – Драконы видят в них угрозу, и готовы порвать. Особенно когда заложена новая кладка. Ты была на кухне, помогала маме.
Кивнула, удивляясь наблюдательности мальчика. От накидки и платка я избавилась еще возле кухни, вернув их на место.
– Тебе лучше уйти.
Отрицательно качнула головой:
– Я ищу Джури.
– Джури? – удивившись, переспросил мальчишка, удерживая младшего брата за руку.
– Золотую драконицу. Она где-то тут.
– Так позови ее, – нетерпеливо перетаптывая на месте, пожал плечами младший, словно речь шла о само собой разумеющемся явлении, а не ментальном обращении.
«Для них он обыденность», – напомнила себе, все еще силясь приспособить себя к реалиям этого мира. Но их было так много и все на грани возможного, что мое сознание изрядно запаздывало, узнавая очередной факт, перебирая и раскладывая его на полочку. Некоторые же и вовсе на эти полочки не помещались, ломая уже устоявшуюся картину моего собственного мира.
– Я не хочу, чтобы кто-то видел нас, – призналась я, решив, что дети те немногие, кому стоит доверять в этом мире. Уж у них точно нет никакого умысла в отношении меня.
– Ты не хочешь в полет, – констатировал старший, пристально вглядываясь в мое лицо серыми невозможно взрослыми глазами. В отличие от младшего рыжеволосого брата он был смугл и темноволос, но еще не стерлась некоторая мягкость черт, хотя серьезность взгляда и требовала уже равного к себе отношения.
– Не хочу, – призналась я, не став юлить и лукавить.
Теперь на меня уставились две пары глаз: серые – оценивающие, внимательные, и голубые – изумленные, восторженные, ожидающие чего-то. Одинаково курносые, задранные вверх, забавные носы с россыпью веснушек на щеках, придавали их лицам особый шарм.