Подтяну нарты ближе, с сомнением посмотрел на размах крыльев нашей находки. Сама девица довольно мелкая, ее можно не только завернуть с головой в меха, но и еще двух таких рядом уложить, но вот крылья… Мягкие, блестящие перья с красноватыми подпалинами по низу так и притягивали взгляд. Действуя осторожно с непривычной частью тела, я собрал одно крыло наподобие плаща за спиной. Конечности гнулись легко, словно и правда не находились на льду несколько часов. Расстелив под спину крылатой девицы большую шкуру, осторожно повернул ее на другой бок. Здесь с крылом вышла заминка. В одном месте оно было вывернуто явно не под правильным градусом. Осторожно ощупав тонкую кость, выругался.
– Поломано. Ерхо, нам нужна палка. Примерно такая. Вперед, – продемонстрировав псу, какого именно размера мне нужна ветка, я прикрыл глаза, сосредоточившись. Холод не дал отеку разойтись, что давало возможность нащупать место перелома. Судя по ощущениям под пальцами, кость разломилась достаточно ровно, без осколков. Нужно было рискнуть и собрать ее воедино до того, как начинать отогревать это существо. Кем бы она ни была.
Медленно повернув крыло на четверть оборота, убедился, что разлом соединился ровно. Порвав запасную рубашку на тонкие лоскуты, отломал часть от принесенной Ерхо палки, приматывая плечо к самодельной шине. Медленно сложив крыло, завернул вторую сторону шкуры наверх, накрывая птицу. Осталось самое сложное, нужно было аккуратно переложить ее на нарты, не испортив собственную работу.
Ерхо держал за нижнюю часть шкуры, приподнимая ноги и не позволяя им цепляться за землю, пока я поднимал и перекладывал птицу боком на здоровую сторону. Насколько она могла таковой считаться.
Укрытую всеми моими вещами, привязанную к нартам птицу мы везли домой со всей скоростью, на которую были способны. Впрочем, если девица еще жива – полчаса ей погоды не сделает, но некоторое сомнение все же вынуждало торопиться.
Я медленно возвращалась к жизни, оттаивая. Против обычного, тепло шло не изнутри, разгоняемое сердцем, а исходило от конечностей. Боли не было, только легкое, пусть и весьма неприятное, но обнадеживающее покалывание. Хорошо, если удалось обойтись малой кровью.
– Странное ты создание, – тихий мужской голос слышался словно со всех сторон. Пребывая в полудреме, я не могла определить, как он относится ко мне, то проваливаясь вниз, в темноту и холод, то по кускам воспринимая реальность.