Вскоре к компании подтягиваются ещё несколько человек, их я знаю в лицо. Бандитская внешность и манеры, но в нынешние времена таких людей принято называть бизнесменами и спонсорами. Впрочем, со мной они ведут себя прилично, кивают головой в знак приветствия. Не зря я провела столько лет в помощниках, уже примелькалась.
– Покину вас ненадолго, – я оставляю присутствующих, не забыв подхватить сумочку, иду вдоль столов к приоткрытой двери – там выход на веранду, мне требуется немного свежего воздуха. Достаю мобильный – начало двенадцатого, а гости ещё только собираются. Если так пойдет дальше, то просидят до утра.
Опираюсь локтями на парапет балкона; внизу двор, уставленный столиками, играет тихая музыка, на открытом мангале жарится мясо. Почти курортная картинка, и я думаю, что в следующий раз приду сюда уже с кем-нибудь из подруг. Сзади хлопает дверь, я чуть отступаю, чтобы не мешать, но не оборачиваюсь. Где-то справа, совсем близко, останавливается человек, я ожидаю, что он закурит, но ничего не происходит. Я слегка поворачиваю голову и снова встречаюсь с тяжёлым взглядом Старостина.
– Сбегаешь?
Впервые за день он обращается ко мне. Я выпрямляюсь, снова натягивая вежливую улыбку:
– Рабочий день закончился, не буду мешать вашей мужской компании.
– А я думал, в твои обязанности входит развлечение гостей.
– Если есть необходимость разбавить мужскую компанию, могу позвать девочек, – голос по-прежнему остаётся доброжелательным, но я больше не улыбаюсь, напуская в глаза холод. Дурацкое желание Андрея держать меня ближе вылилось в то, что меня принимают за потаскушку, конечно, мне это не по душе. – Какие предпочтения? Блондинки, брюнетки, близняшки?
Старостин молчит, а вот у меня пульс в ушах стучит, кровь приливает к лицу.
– Попизди мне тут. Я тебя хочу, – выдает с ленцой, в интонациях нет вопроса, только повеление.
– Обломитесь.
Мне уже все равно, как мои слова отразятся на Володине, от злости трясет, но Демид спокоен. Кажется, мой отказ его не волнует.
– Для шлюхи ты слишком дерзкая, а для помощницы – не умеешь держать рот закрытым. Ну, сколько тебе платит Володин? Десять, пятнадцать, двадцать пять косарей?
Я чувствую себя униженной и беззащитной, бросаю беспомощный взгляд за окно ресторана, где внутри помещения сидит Володин, но он меня не видит.