Тем самым напрягая обстановку, что вырисовалась в моей голове до максимального придела. Да нет, что там, выше придела. Намного выше.
Тем временем Егор надвигался все ближе и ближе, а я сама не заметила, как перестала вдыхать новые порции воздуха. Так и застыла на одном месте, будто вкопанная, совершенно не понимая, чего ожидать от подступающего безумия. Никак иначе Егора сейчас нельзя назвать. Безумие в чистом виде – это невооруженным взглядом читалось в его карих глазах, плескающих сотни эмоций одновременно. Правда, в этой сотне эмоций ни единой позитивной не читалось, совершенно точно.
Тупость, к счастью, не моё второе имя, поэтому о том, что Аня поговорила с Егором после моего сообщения, даже гадать не приходится. Другой вопрос – к чему они пришли после этого разговора? И ещё один, самый волнующий, – знает ли он, что я автор этого «письма счастья»? Честно, когда решилась открыть Морозовой глаза на неверность Егора, даже подумать не могла о том, что будет, когда он узнает, кто приложил к этому руку.
Брови Холодова, сведенные на переносице, плотно сжатая линия губ и «ходящие» желваки точно не предвещали абсолютно ничего хорошего. Ну серьезно, не будет же он меня бить? По крайней мере, очень хочется надеяться на это. Уж точно никогда не слышала, что об Егоре ходят слухи о рукоприкладстве к девушкам. Надеюсь, и сейчас ничего подобного о нем говорить не начнут.
Я точно никогда не была трусихой. Да что там, в школе даже с легкостью могла поставить на место парней, донимающих меня или кого-то из подруг. Несколько раз участвовала в девичьих драках, потому что абсолютно на всё имела собственное мнение и не боялась его высказать. Такое, как известно, не всегда любят в обществе. Но сейчас откровенно осознавала, что против Холодова мне совершенно не стоит рассчитывать на собственные силы. В отличие от парней, с которыми мы находились в лагере, и с моими одноклассниками, Егор был крупнее. Да и благодаря его любви к занятиям спорту, его фигура обретала всё более четкий рельеф, отличаясь от подростково-худощявых фигур многих сверстников.
Несмотря на то, что в собственных мыслях нахожу чертову кучу доводов для того, чтобы отставить панику, сердце противоречиво бьется всё реже с каждым его шагом, а потом, когда я достигаю пика волнения, начинает мгновенно выбивать грудную клетку своими мощными ударами.