Лагерь, можно сказать, детище всей её жизни и, собственно, главная причина по которой автобус везёт меня в давно забытые края.
Просьба бабушки побыть месяц вожатой изначально вызвала отторжение и ввела в шок. Ну какая из меня вожатая? Как единственный ребёнок в семье, я могла спокойно отнести себя к истинным эгоистам. Да и к детям всегда относилась ровно. Чужие малыши и фото нежных карапузов в ленте никогда не вызывали во мне умиления, а вот на капризы и закидоны детей маминых подруг всегда обращала внимание, потому что это раздражало. Ехать самой черт знает куда, чтобы месяц заниматься воспитанием чужих спиногрызов, ощутивших полную свободу? Нет уж, увольте. Я прекрасно помню, как мы вели себя в этом возрасте, в этом же лагере. Там молодым вожатым к концу смены спокойно можно было покупать абонемент к психологу, чтобы подлечить расшатанные нервы и разобраться в причинах депрессии.
Только после моего однозначного отказа, мама рассказала о том, что бабушка в последнее время чувствует себя плохо, и видимо, ей правда сейчас как никогда нужна помощь и поддержка. В груди екает, потому что Ираида Кирилловна – это не тот человек, который признаётся в своей слабости, если дело не будет критическим. Она всегда все держит в своих крепких руках и никогда не просит помощи.
Именно так я решаю сбежать от насущных городских проблем в место, которое всегда ассоциируется у меня с вечным летом, теплом и уютом.
Как только выхожу из автобуса, вдыхаю свежий воздух полной грудью. Здесь даже дышится по-другому. Глубже. Приятнее.
Качу чемодан по знакомым улицам и понимаю, что за долгие семь лет многое изменилось. Из невзрачных хибарок многие отстроили солидные дома с верандами, высадили яркие, красивые сады и газоны.
Все и правда заиграло новыми красками дороговизны. Как только дохожу до нужного дома, то замираю в полном ошеломлении. Семь лет назад все точно было совсем иначе, и я не могу поверить, что бабушка собственными силами добилась такой красоты. Полностью обновлённый фасад двухэтажного дома, каменные тропинки, проложенные к дому, заднему саду и, цепляющему взгляд, искусственному пруду.
– Ну что стоишь, как не родная? – доносится со спины, из-за чего я тут же оборачиваюсь.
Бабушка совсем не меняется с годами. Как всегда, выглядит очень серьёзной. Приталенное деловое темно-синее платье сидит по фигуре, которая не портиться с годами, а пухлые губы привычно подведены бордовой помадой. Никогда бы не дала этой женщине больше пятидесяти лет, а ведь её дочери уже почти исполнилось сорок.