Дергаю на себя первую дверь и останавливаюсь: нельзя напугать детей. Не дай бог случится непоправимое!
Осторожно открываю створку и вхожу в класс. Мгновенно оцениваю обстановку. Дети меня ещё не замечают. Они столпились у окна и громко кричат. Что происходит на подоконнике, не видно.
Следом в класс врывается тетка в красном пальто. Она тяжело дышит, глаза с размазавшейся тушью занимают пол-лица. Дергаю ее к себе и зажимаю рот ладонью.
– Заткнись, дура! – шиплю на ухо. – Испугаешь.
Отодвигаю ее от себя и прикладываю палец к губам. Она хлопает мокрыми ресницами, и наконец мои слова доходят до ее сознания. Я это вижу по глазам, наполняющимся слезами. Жестом показываю, чтобы не двигалась с места, и делаю несколько шагов к окну. Сейчас все выглядит довольно мирно: дети стоят у окна и дышат свежим воздухом.
– Ребята, пустите меня! – слышу пронзительный голос и вздрагиваю.
Это Настя? Или не она?
Толпа мгновенно группируется. Мальчишки приседают, но разглядеть за плотно прижатыми друг к другу спинами, что они делают, невозможно.
– Держите ее! – пыхтит высокий мальчик.
– Она вырывается.
– Идиот, хватай за ноги!
– Не получается!
Больше медлить нельзя. Я одним прыжком преодолеваю расстояние.
– А ну, разошлись, гаденыши! – рявкаю над головами детей.
– Ой! – взвизгивает кто-то.
Группа разваливается, и я вижу племянницу. Она лежит животом на подоконнике: ноги в классе, а голова свешивается вниз. Пальцами вцепилась в раму и тоненько визжит.
Я хватаю Настю за талию. Она дергается, словно хочет вырваться.
– Тихо, тихо! – приговариваю, гладя ее по волосам. – Настя, это я. Можешь разжать пальцы. Эти хулиганы тебя больше не тронут.
– Дядя Владик, прости, – поворачивает голову она и… отпускает руки.
И тут происходит неожиданное. От резкого поворота девочка теряет шаткое равновесие, и ее тело проваливается вниз. Я скольжу руками по ее телу и едва успеваю схватить ее за ноги.
Все происходит настолько быстро, что размышлять некогда. Теперь мы оба в опасности. Я упираюсь в пол, но кроссовки скользят по линолеуму, не находя устойчивой опоры. Начинаю вытаскивать Настю, которая от страха бьётся в истерике, но срываюсь. Еще чуть-чуть, девочка полетит вниз головой.
Внизу под окном уже толпятся ученики и учителя. Панические крики несутся со всех сторон.
Ситуация патовая! Как в шахматах, когда вроде бы нет ни шаха, ни мата, а ни одной фигурой нельзя сделать ход.