Я рванулась с места, чтобы не упустить идеальное место, но на полпути врезалась в живую глыбу.
– Девушка! – Бархатный голос грозовой тучей навис над моей головой, глуша все остальные звуки. – Смотрите, куда несётесь! – отчитал он меня, а я будто язык проглотила и только могла, что скользить ошалевшим взглядом по идеальной фигуре.
Прокачанная стальная грудь, в ее которую я уткнулась носом, вдохнув полной грудью пряный древесный аромат его парфюма с нотками морозной неприступности. Крупная шея с по-мужски выпирающим кадыком, угловатый подбородок с аккуратно оформленной трехдневной щетиной, прямой нос и неимоверно опасные темно-синие глаза, во мрак которых я провалилась, словно Алиса в кроличью нору. Черные густые брови, хмуро сдвинутые к переносице, и недовольный взгляд, мазнувший по мне, как по досадному недоразумению.
– Простите, – тихо произнесла я, не в состоянии сделать и шага от образчика мужской идеальности.
Мое взволнованное сердце, пропустив пару ударов, вновь забилось со скоростью поймой в клетку канарейки. Кровь понеслась по венам, опаляя мои щеки румянцем смущения. Дыхание чуть сбилось, туманя мозг взволнованными мыслями. Но виновник моей растерянности, словно забыв о неприятном инциденте, уже улыбался и приветственно взмахнул рукой кому-то за моей спиной. Немного нервно дернув чемодан, он сделал шаг в сторону и продолжил свой путь.
– Андрей! – услышала я мелодичный женский голос и порывисто обернулась. – Ну, сколько можно тебя ждать! – с легким упреком произнесла симпатичная блондинка в короткой белой шубке, черных узких брючках и замшевых ботильонах ярко-синего цвета на умопомрачительной шпильке. Положив свою ладошку мужчине на грудь, она привстала на носочки и оставила приветственный поцелуй на его щеке.
– Извини. – Обняв девушку за талию, он ответил ей взаимной лаской. – Пробки, как всегда, эти невыносимые пробки.
– Да-да-да. – улыбаясь собеседнику в ответ, она перехватила его под руку, – пойдем, нас ждут.
Разочарованно вздохнув, я развернулась и пошла прочь от чужого счастья запивать сладким напитком горечь обреченности. Запримеченное ранее одинокое кресло, к счастью, до сих пор никто не занял. Ну, хотя бы в этом повезло!
А принцы, Золушки, белые кони – все это сказки, в которые я перестала верить довольно давно.