Но уж точно не становился «свойским» деканом, к которому можно было прийти поныть, или за красивые глаза получить допуск на экзамен. Тодд’с всегда был как будто выше всех учеников, и держал дистанцию, сквозь которую было невозможно пробиться.
И вот теперь я стою рядом с его столом, и наблюдаю, как он запросто позволяет матери ощущать себя главной в разговоре. При чем получалась весьма любопытная картина – женщина, которая явно решила, что вовсю манипулирует сыном, и в ее глазах и я, и Тодд’с были крепко зажаты в ее хватком уме.
А на деле декан просто спокойно наблюдал за матерью, принимая ее желание побыть для своего чада авторитетом, соглашаясь с ней… Как с неразумным, но весьма любимым ребенком.
И это настолько резонировало с образом обычного Тэйнарса Тодд’са, и очень сильно отличалось от общения в моей семье, что я не успевала за событиями – и оказалась совсем не готова к следующему вопросу.
– Ну так, зачем морочите мне голову? Того, что ли? – она выразительно обводит двумя руками собственный живот, и мне едва ли не становится дурно.
Снова.
– Нет! – излишне эмоционально выкрикиваю я, и метаю взглядом, кажется, слишком неподходящим для первого знакомства с матерью жениха, – и не планируем!
– А вот это плохо, – хмыкает больше для себя Майрина, и я снова давлюсь воздухом от возмущения, – годы идут, и я не молодею, Тэйн…
Декан выгибает брови – так, будто последнее является для него откровением, но не произносит ни слова. А Майрина частит дальше, совершенно не обращая внимания, а нравятся ли нам ее фразы – ну точь-в-точь самовлюбленный ребенок!
– Ну ладно, к этому мы еще вернемся. Что ж, значит, любишь сына сильно, раз за такое короткое время замуж согласилась, – она снова окидывает меня внимательным взглядом, от которого у меня мурашки.
А затем смысл слов доходит до едва успокоившихся нервов, и…
– Мам! – с нажимом произносит Тэйнарс, и давит под столом мою ногу, не давая мне разнести в пух и прах эту теорию женщины, – ну что ты пристала к Айри! Смотри, напугала мне невесту…
Он качает головой, и неожиданно привлекает меня к себе, выставляя перед виаром, где горят двумя боевыми искрами глаза его матери. Сам же незаметно заводит одну мою руку за спину, беря в свою – и слегка сжимает пальцы, явно напоминая о нашем уговоре.
– Все так, – чуть кисло улыбаюсь я, и Майрина вытягивает шею, явно пытаясь разглядеть происходящее за моей спиной.